До поезда оставалась всего пара часов, а я только достала чемодан с антресолей. Полчаса не могла прочихаться от пыли, в то время как мама прикрикивала на меня:
– Машуля, ну что в самом деле, ты так возишься? Хочешь на поезд опоздать? Я понимаю, что вокзал в двух шагах, пробки не страшны… Но имей совесть. Ты же видишь, я нервничаю…
– Мамуля, пожалуйста, не надо нервничать! Пчхи! Сколько же пыли на этой верхотуре!
– Не знаю, сколько. Не наша это пыль, была там еще когда мы заехали. Не дошли у меня руки вымыть… А от тебя помощи не дождешься. Все время картинами своими занята.
– Мамуль, я вернусь и обязательно устроим генеральную уборку!
– Ага, ты только обещаешь, дождешься от тебя…
– Честное слово! Я как только доберусь – сразу обратный билет куплю. Чтобы ровно через месяц вернуться. Мне ужасно неловко что одну тебя бросаю. Но не смогла отказаться…
– Да что ты, Машуль, в самом деле, – идет на попятный мама. Уже не злится, наоборот, обнимает крепко и вытирает пыль с моего лица. – Я ж только рада что на море побываешь, воздухом подышишь, загоришь. А то вон бледная… Весь год над проектами, учебниками, да картинами своими просидела. Ты только это… аккуратней там. Будь внимательной и сосредоточенной. А то я тебя знаю, все время в облаках витаешь… Художница ты моя… сладкая. – И целует в нос.
– Обещаю. Я еще и подзаработаю!
– Что-то сомневаюсь… Ну да ладно. Давай укладываться…
***
Эту квартирку мы сняли недавно – переехали поближе к институту. Я – пятикурсница совершенно уникального учебного заведения – института имени Сурикова. Рисовать я обожаю с самого раннего детства. У меня настолько легко это получалось, что мама отдавала меня с детсадовского возраста в какие только возможно кружки. В семь лет я нарисовала мамин портрет, причем сходство было идеальным, он до сих пор висит в большой комнате, и никто из гостей не верит, что это мог нарисовать ребенок. Впрочем, и по другим предметам я училась на отлично – сказывалось то, что моя мама педагог, преподаватель русского языка и литературы. А вот папа нас бросил, ничего о нем не знаю. Мама всегда расстраивалась, когда я по малолетству задавала вопросы о нем. И я перестала. Мама единственный свет в окошке – не хочу расстраивать ее.
