Прохор Сергеевич в недоумении взирал на лучшую модистку города. Женщина сидела, слегка откинувшись, на низкой софе. Одна её рука покоилась на столике рядом с изящным фужером, наполненным красным вином, создавая ощущение, что она вот-вот его возьмёт. Вторая сжимала красную розу, лежащую на коленях.
Платье женщины было аккуратно расправлено. Волосы уложены в изящные локоны, вот только они были седыми, хотя ещё утром иссиня-чёрными, а сама хозяйка мёртвой.
– Что тут произошло? – хмуро спросил старший следователь.
Помощница девушка в тёмном платье с белым воротничком всхлипнула и вновь зашлась в рыданиях. Полицмейстер, вздохнув, осторожно прошёлся по комнате. Создавалось впечатление, что по комнате пронёсся ураган, уничтоживший всю обстановку. Единственным островком спокойствия была тщательно подготовленная картина смерти.
– Кто мог совершить такое, Ваше благородие? – тихо спросили за спиной.
Девушка подняла на боевого мага заплаканные голубые глаза и посмотрела с надеждой. Прохор предпочёл промолчать. Если бы Антон Романович не уехал в столицу по семейным делам, то можно было просто спросить у убитой.
Хуже всего то, что тело нашла даже не помощница, а графиня Оболонская, пришедшая за готовым платьем и собирающаяся обсудить следующее.
Графиня находилась в соседней комнате, но, к сожалению, была ещё в худшем состоянии, чем помощница. Молодая женщина впала в истерику, и её пришлось напоить успокоительным, от которого она потеряла связь с реальностью.
– Прошу прошения, Мария Степановна, когда вы в последний раз видели убитую живой? – устало спросил Прохор Сергеевич.
Девушка прижала к глазам платок. Прохор едва удержался от вздоха. Самое неприятное в его работе – это слезы убитых горем друзей и родственников. Хорошо хоть на этот раз обошлись без маленьких детей. Евгения Николаевна была старой девой.
– Так час назад видела, когда на обед отпрашивалась. Ох, знала бы, что оно так обернётся, не ходила бы никуда...
Девушка вновь залилась слезами. Прохор Сергеевич мрачно подумал, что тогда композиция состояла бы из двух натурщиц.
– Вы обедали при кухне? – задал новый вопрос старший следователь.
