1. Пролог
— Яна, вернись! — закричала мама, следуя за мной по ступеням.
Я бежала по ступеням, не веря, что это происходит со мной. Она же не может так поступить с родной дочерью? Не может же?
— Яна, немедленно остановись и вернись в кабинет отца. Он не договорил!
Я резко развернулась и одарила маму гневным взглядом:
— Я не собираюсь плясать под вашу дудку. Мы живем в современном мире, где девушки имеют право на выбор! Тебе ли этого не знать, мама?
— Я тоже, знаешь ли, выходила замуж не в средневековье, и ничего, стерпелось, слюбилось. Не делай из мухи слона.
Я склонила голову и едва улыбнулась, выражая через улыбку свою боль.
— Как ты можешь так говорить? Ты хочешь отдать меня замуж за нелюбимого, прекрасно зная, что у меня есть мужчина.
— Который опасен для тебя. Ты не понимаешь, что Давид просто приведет тебя к гибели. У него слишком небезопасный бизнес.
— Давид любит меня, а я люблю его, и он не допустит того, чтобы мне навредили.
Следом за мамой по лестнице поднялся отец. Он был в гневе. Плотно сжатая челюсть, напряженные желваки и раздувающиеся крылья носа говорили о том, что он едва сдерживается. И будь я сыном, а не дочерью, он бы давно меня ударил.
— Телефон! — приказным тоном произнес он, протягивая руку.
Я покачала головой.
— Я не сделаю этого.
— Телефон отдала сюда.
— Нет. И я не выйду замуж за Рустама.
— Тебя никто спрашивать не будет, — зло прорычал отец, и я заметила, что его глаза начали наливаться кровью.
— Я не девственница! Понял?
Он резко перехватил меня за руки, скрутил их, а мама, воспользовавшись моментом, вытащила из кармана джинсов мой телефон.
— Нет, отдай мне его!
В следующую секунду отец затолкал меня в мою комнату и запер дверь на ключ.
— Вы что делаете? Выпустите! Мама! Папа! Прекратите. Это же ненормально — так поступать с родной дочерью. Я люблю другого человека. И я не хочу выходить замуж за Рустама!
Я принялась стучать кулаками по двери, дергать ручку, бить ногой по косяку, но все безуспешно. Они меня словно не слышали. И лишь когда я, обессиленная и отчаянная, опустилась на пол, дрожа и всхлипывая от обиды, услышала наконец‐то голос мамы.
