Рано сгустившаяся тьма, немного размытая влажной дымкой с реки, не давала возможности ни одному случайному прохожему как следует рассмотреть силуэт молодого мужчины, уверенной походкой приблизившегося к крепкому бревенчатому дому на самой окраине деревни. Он толкнул скрипучую дверь, и сразу, без особого предупреждения, оказался внутри слабо освещённого помещения, пахнувшего свежим, недавно выпеченным хлебом, и сушёной травой. Её навязчивый запах вызвал у него лёгкое головокружение, с которым он быстро справился, заставив себя целиком сосредоточиться на той части комнаты, где величественно восседала пожилая женщина с лицом, довольно моложавым для своего почтенного возраста. Старуха ловко создавала тонкую, шерстяную нитку из овечьей шерсти, прикреплённой к старинной, сильно затёртой прялке. Женщина взглянула на него без особого удивления, так, словно ожидала незваного гостя.
– Здравствуй, Глеб, – поздоровалась она с прибывшим мужчиной своим слегка подсевшим, старческим голосом. – Зачем пришёл? – она быстро резанула его пронзительным взглядом, при этом ни на секунду не отвлекаясь от своего занятия, так, что веретено в её ловких руках продолжало стремительно вращаться.
– Здравствуй, Анисья, – Глеб посмотрел на старуху в упор. В его тяжелом взгляде явно читалось осуждение. – Слышал, что ты уже приняла решение? – он говорил тихим, низким голосом, который слегка вибрировал от нервного напряжения. – Со мной не посчитала нужным посоветоваться? Торопишься куда-то?
Старуха насмешливо посмотрела на мужчину, презрительная ухмылка сделала её старческое лицо ещё более отталкивающим.
– Ничего не поделаешь, нам нужен проводник. Сам понимаешь, начало осени, самое время. Жалко тебе её? – она покачала головой, внимательно рассматривая Глеба въедливым взглядом. – Неужели до сих пор успокоиться не можешь? Столько лет прошло, ей ведь тогда только четырнадцать стукнуло, когда она приезжала сюда в последний раз. Что, так в душу запала? – лицо старухи растянулось в неприятной усмешке, сделавшей её похожей на лягушку.
Глеб нервно дёрнул головой, взглянув на женщину так яростно, что даже она, видавшая виды, моментально стёрла с лица отвратительную ухмылку, и слегка поёжилась.