— Тебе нечего сказать?! — вскрикиваю я, словно истеричка.
Я сроду не такая! Но сейчас меня разрывает на части! Я имею полное право на такое поведение!
Человек, которому я отдала почти пять лет своей жизни, так поступил со мной! Кажется большим бредом, но это правда, которую я увидела собственными глазами!
— Нечего, — отвечает Сергей, отправляясь в другую комнату. Он бегает от меня по всей квартире. Трус не может в глаза мне даже посмотреть.
— Ты даже оправдываться не будешь? Хочешь сказать я видела то, что видела?! — встаю в дверном проеме, не позволяя ему сбежать в другую комнату.
Трус. Подлец.
— Да.
— Что «да»?
Он и… моя лучшая школьная подруга Ангелина. Два часа назад я наблюдала их страстно целующимися в холле кинотеатра. Он подарил ей цветы. Роскошный букет роз, которого не дарил мне ни разу за эти пять лет.
— Я и Лина… Ты видела, как есть на самом деле. Я… всегда ее любил.
— В-всегда?..
— Да, всегда! — рявкает Сергей, смотря на меня с ненавистью. — Ты разве никогда этого не замечала? Правда такая беспросветная дура?!
Я аж пошатываюсь назад.
— Я… — в ужасе хватаю воздух губами.
— То-то, Янина!
— Ты любишь Ангелину, живя со мной... — почти шепчу, смотря на него в упор. — Тогда почему…
— Почему я не сказал? Потому что Геля так хотела. Мы с ней уже два месяца. Но она не хотела ранить свою любимую подругу, — закатывает глаза. — Но раз ты увидела… Я даже рад! Тошно уже.
Я киваю стою болванчиком, пытаюсь уместить это все в своей голове.
— Красивые ты ей цветы сегодня подарил… — тяну я, смотря в одну точку. — На мои деньги только.
— Ой, рот закрой, а!
По больному ударила. Деньги для него больная тема. Зарабатывать он их не стремится, но любит очень тратить.
— А что, разе не так? — склоняю головой чуть набок. — Ты же уже полгода почти не работаешь. Мы все твоих лучших времен ждем. Все на мне. Ты их у меня взял?
— Заткнись, я сказал! — делает угрожающий шаг ко мне, а у самого глаза кровью наливаются.
— Правда или нет?
— Я тебя ударю, поняла, если не замолчишь? — рычит, явно готовый пойти на это.
Глаза против моей воли наливаются слезами, я смаргиваю их, опуская голову.
