***
Моё первое ощущение, после того как я положила трубку – хотелось пить.
Даже не так: я испытывала тягу к холодной воде, от которой сводит зубы. Я напьюсь ею так, что желудок вот-вот будет готов лопнуть, а потом отправлюсь в туалет (здесь на нашей общей с Ником фирме кабинки жутко тесные, вот что значит экономить на аренде приличного офиса!) и, засунув два пальца в глотку, вытошню в унитаз липкое ощущение собственной ненужности.
Конечно, аноним, что только что певучим голосом произнесла в трубку: «Ваш муж сейчас не один в вашей спальне», соврала. Ник очень брезглив, к тому же заядлый трудоголик.
Ну не станет он приводить в рабочие часы раскрашенную одноразовую фифу к нам в дом, чтобы уединиться с ней в спальне! Нашем общем раю, где было возможно всё, кроме естественного зачатия.
– Где шеф? – я нажала кнопку селектора, и секретарша Ниночка – весьма услужливая дама под тридцать, не задумываясь, ответила:
– Зоя Аркадьевна, он с получаса как отъехал. Николай Александрович предупредил, что вы, возможно, будете его искать и просил передать, что отправился по наследственным делам.
– Спасибо, – кратко ответила я, чувствуя, как в горле образуется ком.
Наследственные дела не имели ничего общего с наследством в обычном понимании этой фразы. Так мы договорились обозначать всё, что связано с ЭКО и суррогатной матерью, призванной выносить его наследника.
Или наследницу. Фирмы, элитной трёшки почти в самом центре Москвы, двух машин и приличного счёта в банке.
Мы не были очень богатыми людьми, способными купить себе дворянский титул и соответствовать ему, да это ни мне, ни Нику и в страшном сне не приснилось, скорее наша семья имела приличное состояние и всё, что нужно, кроме детей.
– Я отлучусь на час или чуть больше.
Отпрашиваться у главного бухгалтера было необязательно. В конце концов, я совладелица фирмы, пусть и оформленной на мужа, но деньги сюда вложены в том числе и мои, поэтому всё в курсе, кто я и что здесь делаю.
– Конечно, Зоя Аркадьевна, – с достоинством человека, облечённого властью, ответила Анна Семёновна.
