Мира
– Ну, что моя дорогая, за тебя? – говорит Таня, поднимая свой бокал шампанского.
– Даже не верится, – тихо шепчу я в ответ.
– Все закончилось. Ты свободна!
– Тань, ты же знаешь его. Да, я добилась развода, но Паша ясно мне дал понять, что не отпустил меня.
– Вот он собака. Прости, как ты вообще могла выйти за него?
– Я любила.
– Этого бандюгана? Тебе ведь говорила мать, что не будет счастья с ним.
Я опустила глаза в бокал шампанского. Пузырьки игриво всплывали вверх, а я вспоминала, как семь лет назад, молодая и глупая, шла в свадебном платье навстречу своим мучениям. Конечно, тогда я не знала, чем обернется для меня брак с Павлом Котовым. Я была безумно влюблена. Меня ничуть не смущали его криминальные делишки. Думала, что это больше баловство, а не что-то серьезное. Это потом пришло четкое осознание, куда я впуталась. Паша ухаживал красиво, невозможно было не влюбиться в кучу цветов, рестораны, украшения. Вся эта богатая жизнь вскоре оказалась моей золотой клеткой. В первый раз он ударил меня спустя год совместной жизни. Тогда это был шок, обида и непонимание того, как родной мне человек посмел поднять на меня руку. Извинения были дорогими. Кольцо с бриллиантом и неделя в Париже. А потом снова его удары, снова подарки и так по кругу. Из шести лет брака – пять я жила в аду. В страшном аду. Показывать свои синяки мне было нельзя. Пока они заживали, Паша держал меня взаперти в доме, приставив охрану. Плюс ко всему постоянные измены, которые он даже скрывать со временем перестал. Ребенка мне рожать не разрешалось. Время не пришло, как говорил муж. А когда он затребовал ребенка, я начала украдкой от него пить противозачаточные. Как я выбралась оттуда? Не знаю. Как в бреду сбегала. Целый год я билась за свой развод. Паша подключал свои связи, чтобы тянуть время. Но я победила. Может, не до конца, но официально я свободна. Выходя из зала суда, Паша схватил меня за локоть и злобно прошептал на ухо: «Еще ничего не кончено, ты моя. Запомни это».
– Мира, – Таня осторожно тронула меня за руку.
– Прости, я задумалась. Я боюсь его.
