Лондон, 1820 год.
Копыта лошадей размеренно стучали подковами по брусчатой мостовой, и возница, время от времени, легонько хлестал кнутом двойку вороных коней по блестящему крупу, чтобы они ускорились. Под колеса наемного экипажа иногда попадали лужи, и брызги от них разлетались в разные стороны, марая грязными пятнами одежку случайных прохожих. Но они не жаловались и не кричали им вслед, потому что грязь на ободранных вещах, итак, уже присутствовала, и новая клякса ничем не могла им навредить. Они лишь удивленно провожали его взглядом, заметив в небольшом окошке на дверце лицо молодой и красивой аристократки, которая от любопытства отдернула штору, и широко отрыв глаза, внимательно рассматривала улицу, по которой они проезжали. Что могло привести ее сюда, в самые трущобы Лондона, где процветала нищета, грязь и проституция? Туда, где ей могла грозить смертельная опасность.
– Это все же плохая идея, мисс Саттон, – тихим, испуганным голоском сказала еще одна пассажирка, что наоборот вжалась в сиденье и вцепилась в него дрожащими руками. – Давайте повернем обратно, умоляю Вас.
– Хватит причитать, Сьюзан, – молодая леди одернула свою камеристку, устав всю дорогу слушать ее нытье. – Ничего с нами не случится. Ты же взяла тот нож с кухни, как я тебе велела?
Служанка кивнула и достала из кармана пышной юбки завернутый в салфетку небольшой ножик.
– Вот и славно. Мой, столовый, тоже при мне. Держи его под рукой, и все с нами будет в порядке.
– Что-то я не уверена в этом, – Сьюзан убрала его обратно. – Особенно зная, куда именно мы едем. А если с нами все же что-нибудь случится? Ваш брат будет разгневан.
– Ой, да брось ты, – Лилиана отмахнулась рукой, и села ровно опустив шторку на место, перестав надеяться, рассмотреть хоть что-то интересное в темноте. – Он ничего не узнает, пока я сама ему не скажу. Ну, или я подожду, пока обо мне не напишут в газетах. Представляешь его лицо, когда он прочтет заголовок: «Невероятно смелая и отважная мисс Лилиана Саттон смогла лично поймать и обезвредить Боба Мясника», – девушка довольно разгладила складку на юбке, словно это уже произошло. – Уже жду не дождусь увидеть, как вытянется его лицо в изумлении. Больше он никогда не будет смеяться надо мной и утверждать, что все женщины беспомощны и глупы.