Такого большого и гладкого зеркала не было больше нигде в королевстве. Король Дэмиан дер Вэйл заказал его специально для любимой супруги у мастеров соседнего Досдэрра. Жаль, что последние семь лет оно было плотно прикрыто покрывалом.
Но не сегодня.
Сегодня покрывало лежало на полу лазурным ворохом. С годами лазурь почти не выцвела, ведь портьеры в покоях королевы никогда не поднимали. В амальгаме, уже тронутой по краям чёрными оспинами, отражались канделябр и четыре огонька свечей.
Рядом, в неровном круге света – маленькие баночки с пудрами, красками, румянами, духами и притираниями. Кисточки – тонкие, всего в несколько волосков, и широкие, пушистые, похожие на дорогие дафиаркамские муфты. Кружевной батистовый платочек, в уголке сиротливо ютится вышитая анаграмма. Нить жемчуга, дорогого, нежно-розового, с южных берегов королевства Ниэндар. Тяжёлый ключ.
Ключ принцесса незаметно вытащила у отца из нижнего ящика стола, когда накануне посетила его покои для ежевечернего благословения.
Виоланта осторожно подула на кисточку. Голубое облачко взлетело вверх, пламя свечей качнулось. Мир непривычно замер, пристально глядя сквозь огромное зеркало на юную принцессу. Да и она сама никак не могла оторваться от своего отражения, так сильно изменившегося за последние полчаса. Белила спрятали восторженный румянец и россыпи рыжих веснушек, губы запылали ярко-красным пламенем, изумрудные глаза оттенила глубокая синева… Яркость красок, их неповторимый контраст – всё это было прекрасно.
Она была прекрасна.
Как мама.
Девочка находилась в комнате матери третий раз за свои долгие семь лет жизни. Она помнила, как впервые, разыгравшись и убегая от отца, со смехом влетела в поддавшуюся дверь, ведущую из покоев короля. Отец сразу стал серьёзным, поднял её, ещё совсем малышку, на руки и вынес прочь, передав кормилице Антуанетте. Во второй раз она проникла сюда с другой стороны, через комнату прислуги. Долго ходила вдоль стен, трогала портьеры и высокий балдахин над кроватью, затем прилегла на подушки и стала пристально смотреть на огромный портрет на стене. Мама… Девушка на портрете не улыбалась; но даже серьёзная, с недовольно сдвинутыми бровями, она всё равно была самой красивой на свете.
