Воздух, будто пропитанный электричеством, пронзает громовая вспышка. Кажется, природа уловила все тонкости этого душераздирающего момента и решила подыграть ему, используя летнюю грозу в качестве спецэффектов.
Дейзи замирает в оцепенении. Слова, секунду назад сорвавшиеся с её уст, заезженной пластинкой звучат в голове снова и снова. Сердце бешено колотится, а ноги дрожат и подкашиваются – то ли от усталости, то ли от холода, вдруг пронзившего её тело, то ли от страха. Стоя на одной из самых оживлённых улиц Саннивуда, она не слышит ни голосов прохожих, ни топота их туфлей по асфальту, ни рёва старых двигателей проезжающих мимо машин.
Всё её внимание приковывают тёмно-голубые глаза Джаспера, шокировано смотрящие на неё.
Дейзи поджимает губы. Это действие помогает ей держать контроль, не сорваться и начать выкрикивать стоящие в горле слова, о которых она пожалеет. Но с каждой секундой молчания их становится всё больше, а выдержка натягивается, подобно тетиве лука, выстрел из которого пронзит и её собеседника, и её саму.
– Дейзи… – наконец произносит Джаспер, снисходительно улыбнувшись. – Ты же это несерьёзно?
Его слова колючей болью отзываются в груди, а отсутствие в них идиотского прозвища, которым он звал её всё лето, лишь усиливает это ощущение. От пронизывающего её горького изумления Дейзи широко открывает глаза. Джаспер вскидывает брови, будто ожидая от неё внятных объяснений. Но, чёрт возьми, какие здесь могут быть объяснения? Её слова были так же ясны, как чёрный шрифт на заголовках документах, которые она подписывает при получении новой партии товара в магазин.
– Да, ты угадал: я просто пошутила, – саркастично усмехается Дейзи. – Этим ведь обычно занимаются люди, когда узнают, что самый важный человек в их жизни скоро испарится из неё?
Неудачная попытка разрядить обстановку не срабатывает.
