Погода в Чикаго сегодня находилась в приятном расположении духа. Солнышко по-доброму согревало. Вокруг властвовала весна. Апрель оказался немного прохладным, но солнечным как никогда. Сидя на лавочке возле клиники, довольно подставила лицо тёплым лучам, наслаждаясь свободной минуткой вне больничных стен.
– Лоперти, вызов от скорой. Везут мужчину с осколочным ранением в голову и множественными повреждениями мягких тканей по всему телу. Всё как ты любишь, – нагло прервав моё общение с природой, объявил коллега.
– Где же он поймал осколки средь бело дня?..
– Вот у него и спросишь, если выкарабкается.
– Конечно выкарабкается, он в надежные руки попал!
– Не зазнавайся, Мозг, ты не всесильна, помни об этом! Иначе потом просто-напросто будет тяжело пережить потерю пациента.
– Руфус, не нагнетай!
– Иногда, тебя стоит вернуть с небес на землю. Ты, Мозг, всего лишь врач, хоть и отличный, но ты не Бог и не всесильна.
– Ты, кстати, тоже не проповедник, так что заканчивай с вдохновляющей проповедью и иди лучше займись делом.
– Довожу до твоего сведения, что именно этим и планирую заняться.
– В одной операционной с тобой, это выше моих сил… Вызовите другого нейро…
Но слова повисли в воздухе, оборванной фразой, когда из машины скорой помощи достали каталку с мужчиной и мой взгляд упал на человека доставленного парамедиками.
«Лицо смутно знакомое…
Откуда я его могу знать?»
Вся одежда пропитана кровью… лицо, голова и тело пациента покрыто множественными мелкими порезами от осколков.
– Мужчина, возраст в районе тридцати двух лет, пострадал от взрыва. Никаких документов при себе нет. Скорую вызвали очевидцы. Находится в сознании. Сознание не терял. Большая потеря крови. В результате взрывной волны множественные осколки и порезы по всему телу. Кардиограмма в норме. Пульс слабый – сорок пять ударов. Давление ниже девяноста. Зафиксирована временная потеря слуха. Дали нитро и ввели хлорид кальция, – доложил один из парамедиков.
