За окном устало дышал закат. Мужчина приветливо улыбнулся, жестом пригласил гостью вглубь гостиной.
Люси бегло оглядела пентхаус в стиле эклектика. Причудливые детали складывались в гармоничную картину: коралловая неровная люстра под потолком, темно-зеленые стены, тканный ковер. Необычной формы диван бежевым батистом напоминал сытого, пригревшегося на солнце кота. Стеклянный журнальный столик на кованных ножках, красные пуфы и два кожаных кресла, в которых хотелось утонуть. Люси сдалась и сделала это.
Спина заныла истомой от приятного изгиба спинки, Люси проглотила восхищение при взгляде за горизонт: панорамные окна дополняли интерьер впитавшейся в них роскошью насыщенного заката.
Они обменялись формальными любезностями, мужчина плавно опустился в кресло напротив, предложил чай. Люси отказалась, собралась с мыслями, открыла блокнот и включила диктофон. Ей не терпелось начать.
– Приступим? – Она распрямила плечи, накинула на себя, как шинель, образ интервьюера.
Исподлобья взглянула на мужчину, дождалась согласного кивка.
Оставаться спокойной было сложно. Громов был не первой известной личностью, которую она интервьюировала, но первой – такой величины. Не забывать дышать было сложно еще потому, что он был ее кумиром с самой школы.
Мрачный, загадочный русский с Пулитцеровской премией, который последние тридцать лет не сходил с обложек статусных изданий. Один взгляд на него заставлял Люси чувствовать то же, что и музыка – казалось, вся комната вибрирует от харизмы мужчины.
– Я весь ваш, – улыбка заставила саблевидные морщинки у глаз стать яснее.
Григорий ободряюще кивнул девушке, сложил руки в замок у подбородка. Зеленые глаза следили за ее движениями внимательно, живая мимика ободряла, но боязно было все равно.
– Скажите, мистер Громов…
– Можно просто Григорий, – перебил он Люси.
Она задержала дыхание, успокоила бегущие по коже мурашки от глубокого баритона мужчины. Не был бы он вдвое старше ее, пригласила бы на свидание. Хотя…
– Конечно, – Люси дала себе мысленную пощечину – нужно думать о работе в первую очередь! А не об острых скулах, скрытых за подернутыми сединой густыми кудрями… – Скажите, Гр… Григорий, ваше участие в событиях, описанных в вашем первом романе – это была судьба?
