1. Пролог
«Лексус» стоял напротив администрации, передними колесами на газоне, прямо на белых мелких цветах, которые до поздней осени так сладко пахнут медом. Проходившие мимо стражи порядка делали вид, что ничего не замечают, а я стояла у поребрика, надвинув на лицо капюшон толстовки, сунув руки в карманы, и с неприязнью разглядывала новенький, вызывающе чистый автомобиль. С утра моросило, но машина была без единого пятнышка. Цвет был красивый – темно-серый, с искорками. Как будто асфальтированная дорога после дождя. Я вытянула шею, заглядывая в салон через лобовое стекло, потому что остальные стекла были затонированы, на что полицейские тоже предпочли не обратить внимания.
На панели валялся брелок в виде черепа, и почему-то именно это взбесило меня больше всего.
Мобильник завибрировал, я поправила наушники и басом сказала:
- На связи.
- У меня все готово, - так же басом объявила моя подруга Милана.
- Оки-оки, - я почувствовала знакомую дрожь во всем теле. – Готовность – три минуты!
Сейчас начнется!
Сбросив Милану, я набрала Вадима:
- Бантик, Милана готова. Через две минуты!
- Понял, - коротко бросил Вадим.
Я следила за пульсирующими цифрами на мобильнике, отсчитывая последние мгновения до начала «выходки». Три… две…
- Бро, закурить есть? – раздался сзади пьяный голос.
Я откинула капюшон и обернулась.
Стоявший передо мной парень лет двадцати пяти – тощий, с длинными сальными патлами и бородкой в три волоска, испуганно попятился. Но я его понимала, ему было, отчего испугаться – на мне была маска в виде черепа.
В ту же секунду на площади оглушительно зазвучала музыка. Миланка расстаралась! Наверняка, в кабинете мэра, на пятом этаже, зазвенели стекла!
Парень, просивший закурить, попятился, а потом помчался прочь со всех ног, потому что дворник, до этого подметавший брусчатку, тоже откинул капюшон и показал маску в виде черепа. И парочка, обнимавшаяся на лавочке… И девица на лабутенах…
Танец начал Влад, и сразу задал тон. Прохожие останавливались, доставали телефоны, чтобы заснять его. Я сама залюбовалась, как он легко двигался, и гнулся, как будто был вовсе без костей!
