Ночь зализывала раны старого города, уставшего от затянувшейся войны, по улицам плыл жар, удушливой волной, тянувшейся от заводов, работающих без остановки. Молодой человек в старой, пропахшей вонючей смазкой рубашке, в штанах, почерневших от копоти и рабочей пыли, торопливо двигался вдоль по улице. Впереди появился далёкий патруль, мужчина замедлил шаг, раздраженно сплюнул и свернул в ближайшую арку. Темнота была его домом, но он боялся ее, продавая душу на откуп своему страху, он увидел впереди ещё одну арку. Поднял голову к небу, ласкающему как океан, посмотрел на мигающие бриллианты звёзд, тяжело вздохнул, у него, было, правило: не проходить дважды за одну ночь через арку. Он знал, что патруль, если он его вообще заметил, пройдет проулок насквозь, но другого пути у него не было. У тупых служак не хватит храбрости и мозгов идти другим путем, да и устали они за эту долгую холодную ночь. Он ещё раз вздохнул, невольно желая просить у неба помощи, но вспомнил, что для него там никого нет. Нырнул в арку, прижался спиной к холодному бетону, шаги, которые ветер разносил по переулку, сменились топотом армейских сапог, один, два, три, четыре. Он облегчённо выдохнул и сделал шаг вперед. Сильная ладонь появилась из темноты, обхватила его за шею, дернула на себя, другая ладонь зажала рот, мешая кричать. Он спиной чувствовал сердцебиение напавшего, потому как его собственное сердце билось намного быстрее, но неизвестный не стремился его душить, руки были подозрительно знакомы своей крепкой хваткой. В проходе послышались мягкие шаги, пятый сыщик появился практически незаметно, остановился прямо напротив них, осмотрел стены, провел по одной из них ладонью, медленно растер между пальцами побелку.
– Я вас не вижу. – Процедил сыщик.
Вытер руки о штаны и презрительно сплюнув, двинулся дальше. Хватка разжалась, но он дождался, пока шаги затихнут, два движения и он отступает в тень, свободный. Незнакомец шагнул вперед. Единственный на весь «Чертов проулок» фонарь осторожно и недоверчиво лизнул его лицо. Молодой человек выдохнул, напротив него стояла его копия, старше на несколько лет, не стриженная, зато гладко выбритая.
