Армения. 2020 год
Макс проснулся не сразу. Некоторое время он пребывал в каких-то странных сумерках, сплетенных из сна и действительности. Сон, туманный и обрывочный, прятался в мозгу. Снова эти строки, клином вбитые в мозг. «Дорогой мой Макс, если бы ты знал, как трудно было писать это письмо и видеть тебя рядом, спящего мирным сном».
Макс сел на кровати, протер глаза. Изможденный мозг просил покоя, перемешав реальность с туманными силуэтами воображения. Эти слова, неугасающие искры в эхе минувших дней, не померкнут никогда. Они продолжат обжигать, источать разрушительное тление, принимая форму безжалостного лика мучений, перед чем бессильно даже пронизавшее его пьянство. Стоит ему прикоснуться к тому, что едва ли можно назвать сном, как он становится беззащитен перед собой. Приползают тени, вскрывающие все новые пласты памяти, вытягивающие новые обломки воспоминаний, и эта гремящая работа в мозгу не заканчивается никогда. И все же три дня горестного бражничанья достигли цели – пламя пятничного звонка и субботних безумств чуть остыло, а вчерашнее видение стало кульминацией его болезни. Сегодня, в первый день новой недели, он твердо решил изгнать обжившийся в нем за двенадцать лет легион бесов.
Из кухни донеслись звуки неловко раскладываемой посуды. Маленькая Диана не дождалась его пробуждения и уже вовсю орудовала на кухне.
– Диана? – хрипло позвал Макс и поморщился – малейшее напряжение отдавалось в голове колющей болью. Вдобавок дико хотелось пить.
– Да, папа! Иду! – ответил торопливый звонкий голосок. Диана вошла в спальню, шаркая ножками и поправляя беспорядочно падавшие на плечи волосы. Одета была она в шорты и просторную белую майку. – Как спалось?
– Превосходно, – буркнул Макс и, сделав невероятное усилие, встал-таки с кровати. – Почему ты не хочешь дождаться, пока я проснусь и помогу тебе приготовить завтрак?
– Я боялась, что ты вообще сегодня не проснешься, – Диана ехидно улыбнулась.
