Вечерний ноябрь одарил жителей Орска промозглым ветром и первыми колючими снежинками. Но внутри кофейни было тепло и уютно, витал терпкий аромат молотых зёрен и корицы. Вот только чашка в моих ладонях уже опустела, а настроение падало всё ниже.
Подруга опаздывала на двадцать шесть минут. Я вдохнула, глубоко и безнадёжно, поёрзала в кресле, полистала ленты соцсетей, послушала в трубке монотонные гудки.
Тридцать одна минута. Ох, ну всё! Я резко встала, намотала на шею коричневый шарф и, на ходу застёгивая куртку, стремительно вышла в непогоду.
Вика. Она спешила навстречу торопливыми шагами. Глубокий капюшон белоснежной куртки надёжно защищал от поздней осени. А выбивающиеся розовые пряди волос осьминожьими щупальцами струились по ветру.
– Привет, уже уходишь? – с улыбкой спросила подруга.
– Ты опоздала, причём сильно, – обиженно буркнула я. – На звонки-то можно было ответить?!
– Оу, – Вика принялась водить пальцем по экрану телефона, – беззвучный режим. Прости, не слышала. У меня была дополнительная лекция с профессором, ты же понимаешь…
– Вика, блин! Он ведь женат! – Я осуждающе посмотрела на подругу. – И вообще старый!
– Взрослый, а не старый.
– Ви, о чём ты только думаешь?!
– О лекциях, Кристина, о лекциях. Учеба у меня на первом месте, – в голосе подруги сквозили насмешливые нотки. – А Пётр Алексеевич подтягивает меня по сопромату, многое объясняет на практике. Особенно хорошо материал запоминается, когда его руки…
– Вика! – воскликнула я. – Прекрати! Избавь меня от интимных подробностей со старикашкой.
– Ну ты и зануда! Свободный век, свободные нравы! А ты ведёшь себя как чопорная барышня из Средневековья. Ах, какой стыд и срам! Ах, какой позор! – изобразила меня подруга и в довершение образа похлопала глазками и прикрыла лицо руками.
– Хорошо, что ты в технический универ поступила, а не в театральный, актриса из тебя бестолковая!
Мы остановились возле уличного ларька. Вика взяла кофе и неодобрительно посмотрела на меня.
– А нечего было опаздывать! Пей вот теперь из немодного картонного стаканчика.
