ПРОЛОГ.
Мама стоит на палубе белого лайнера. В белом костюме. Стройная и красивая. Волосы горят на солнце золотой короной.
Ангелина с пирса машет ей рукой. Думает – как мало люди знают друг о друге. Вот стоит среди других отплывающих ее мама, самый близкий человек на свете. Но ведь она понятия не имеет, что сейчас делается в душе ее семнадцатилетней дочери. Наверняка мама уверена, что все обустроилось наилучшим образом – дочь – студентка, снята чистенькая комнатка в пяти минутах ходьбы от института. Дочь представлена институтским друзьям (мама сама закончила этот институт двадцать лет назад), занимающим высокие посты в республике. К ним можно обратиться за поддержкой в случае чего. Чего, интересно!?
А главное – старики совершенно счастливы. Теперь они будут видеть свою любимую внученьку чаще, чем раз в год. Они взяли на себя оплату аренды жилья. Значит, минимум раз в месяц их любимица будет к ним приезжать, приплывать, прилетать, скрашивая их одинокую старость. Ну, не такую уж старость. Еще семидесяти нет обоим. Огород в тридцать соток сами перекапывают.
Все хорошо, прекрасная маркиза.
А прекрасная маркиза прячет за бодрой улыбкой горькое разочарование в себе.
За то, что не осмелилась идти своим путем. За то, что подчинилась воле мамы, посчитавшей ее мечты о сцене блажью. За то, что поехала в этот опереточный рай для пенсионеров и курортников. Вместо вожделенной Москвы. За то, что по маминому блату всунулась в этот совершенно не нужный ей педагогический институт. Как же! Разве способна она сама, без посторонней помощи, сделать правильный выбор?! Своей судьбы, между прочим.
Мама считает, что здесь Ангелина будет счастлива. Потому что здесь была счастлива сама. Лучшие годы жизни – студенческие. Первая юная любовь. Повышенная стипендия. Близкая подруга. Рядом, в соседнем городке, (еще более провинциальном), родители. Чего ж не быть счастливой!?
А Ангелине здесь всё чужое. И все чужие. Не по своему желанию она оказалась за две тысячи километров от всего родного и привычного. Чужой язык (и не один, а много чужих языков), чужие нравы, чужие запахи, пусть даже такие приятные – как запахи магнолий, кофе и морских водорослей. А хуже всего – эти мерзкие приставания местного мужского населения, не пропускающего ни одной юбки, чтоб не сказать вслед какую-нибудь сальность. Хоть паранджу надевай.
