Лето пахло вишней.
Город лениво растягивался под мягкими лучами раннего утра: солнечные потоки медленно скользили по тротуарам, словно золотая роса, и даже асфальт казался слишком усталым, чтобы хранить в себе дневную жару. По узким улочкам бродил лёгкий дымок свежезаваренного кофе – из открытых дверей булочных и маленьких бистро доносился аромат круассанов с хрустящими корочками и ванильных булочек. Витрины кафе отражали рассветный свет, и в них прятались тысячи мельчайших бликов, щекочущих ресницы прохожих.
Я медленно шагал по мостовой, ощущая, как в ладонях подрагивают два бумажных стаканчика: один – с вишнёвым латте, сладким и чуть терпким, как её улыбка; другой – классический, мягкий, с едва заметной пенкой, как мои собственные утренние ритуалы. Сердце отбивало ровный, спокойный ритм – впервые за долгое время оно не гналось за табло и чужими ожиданиями, а просто наслаждалось каждым вдохом.
В мыслях мелькали воспоминания о том, как мы знакомились: её смех в первый день тренировки, когда она перепутала названия упражнений, и как я впервые увидел, как она краснеет под палящим прожектором спортзала. Тогда мир для меня был прост – штанги, беговые дорожки, победы и поражения. Но в тот же момент я почувствовал, что рядом с ней обретает смысл даже самый обычный день.
Я остановился у старого каменного парапета, с которого открывался вид на медленно пробуждающийся город. И там, у распахнутого окна верхнего этажа, я увидел её: Хлоя прижалась к оконному проёму, её волосы, окрашенные в цвет спелой вишни, блестели на солнце, а в руках она держала телефон, громко смеясь и что-то крича в него. Её смех разливался по ветру, пробуждая в воздухе рой светлых бабочек, которые кружились вокруг меня.
Я аккуратно поставил свои стаканчики на холодные перила и шагнул к ней. Она обернулась, и в её глазах заблестели искры восхищения:
– Джейкоб! Ты слышишь? Мы в Париже! – её голос дрожал от восторга, и я почувствовал, как внутри поднимается волнение.
Я улыбнулся ей так широко, что почувствовал лёгкую боль в щёках от растянувшихся мышц. Если бы кто-то два года назад сказал мне, что я буду стоять вот так – в лёгких шортах, с багетом под мышкой и глупой, счастливой улыбкой на лице – я бы усмехнулся и сказал, что дни, проведённые в спортзале, научили меня только победам и рекордам. Но теперь эти победы казались пустыми без неё рядом.
