ЛИЗА
— Елизавета Сергеевна, вы пойдёте на этот вечер! — голос замдиректора клиники «Лекарь» звучал не просьбой. Настоятельным, категорическим требованием. — И будете улыбаться Громову! И будете флиртовать! — Анисимова Маргарита Львовна, сидя за своим рабочим столом, крутила в руках ручку и пилила меня грозным взглядом. — И молитесь, чтобы его интерес к вам только укреплялся, иначе...
— Иначе, что? — вскинула брови я, выслушивая этот, мягко сказать, вопиющий, противозаконный ультиматум.
— Иначе бюджет клиники сильно провиснет, а в тех чёрных дырах могут премии и зарплаты исчезнуть. А с ними и место на вашей должности освободится. И туда встанет куда более сговорчивый человек.
— Представляю, как Ильичев будет раздвигать ноги перед Громовым, — холодно подметила я. — Или сразу зад подставлять? Хотя, лижет их отменно, судя по его карьерной лестнице...
Понятно, глумилась. Но как-то вышло, что Герман Громов, довольно известный в нашем городе предприниматель и меценат, положил свой зоркий глаз именно на меня. А я никогда не давала повода. Ни разу не ответила взаимностью на его ухаживания, какие-либо приятные слова в свой адрес. Я была сдержанна, как к любому другому мужчине, который показывал мне расположение. Так уж получилось, что после гибели моего любимого, никому не удалось занять его место в моём сердце, а стало быть и в постели им делать нечего.
Но Герман Громов был упрям в навязчивом желании меня заполучить. Не скрывал этого, не гнушался откровенно благими жестами, например, когда внезапно навестил частную клинику, в которой я работала. Нагрянул, изъявив желание сделать значительное пожертвование, пообещав его перевести в постоянную строку расходов, взяв нас под покровительство. И даже был готов нам помочь с клиентской базой, только с одним условием...
Я!
Да, вот так прямо в лицо и заявил: «Мне нужны вы! А я всегда добиваюсь, чего желаю!»
Терпеть не могла самовлюбленных, настырных, наглых мужиков, не принимающих отказа, но уважала прямолинейных людей. И единственное, что работало в его пользу, ни одного пошлого жеста в мою сторону Герман себе не позволял. Никаких диких и вульгарных выпадов, намёков на секс. Вежливость, учтивость, восхищение, уважение и терпение, которое было просто невозможно не оценить.
