1. Пролог
Я смотрела на пугающий своим совершенством небоскреб из стекла и стали и медленно-медленно считала от одного до десяти. Именно столько я отмерила себе на то, чтоб окончательно собраться с духом. «Мы бедные, но гордые», - всегда твердила мама. А мне приходилось наступать на свою гордость и идти на поклон к человеку, чей сын разрушил мою жизнь, и просить о помощи. Я была в отчаянии, и только поэтому решилась на этот шаг.
Я даже пошла на подлог – представилась журналисткой, чтоб получить пропуск. Хотя всегда считала, что вранье до добра не доводит. Но и святая простота с доверием людям, к сожалению, тоже.
Поднимаясь на нужный этаж, я трусливо уговаривала себя вернуться и искать другие пути. Но пока ничего путного в голову не приходило.
«Бельский А.Г Генеральный директор АО «Белникель»
Даже обстановка в приемной подавляла своей презентабельностью. Нет, здесь не было дверных ручек из золота, как в обители владельцев газа, но все говорило о неброской эксклюзивности.
- Мне назначено на одиннадцать.
- «Точка взлета»? – вопросительно смотрит на меня идеальная секретарша.
Я согласно киваю, умоляя Вселенную, чтоб моя легенда о практикантке прокатила без дополнительной проверки.
- Проходите.
Едва переставляя заплетающиеся ноги, я шагнула в кабинет. Разговаривающий по телефону Бельский скользнул по мне равнодушным взглядом, зачеркнул что-то своим дорогущим «паркером» в органайзере и вдруг сообразил, кто перед ним.
- Какого черта? – рявкнул он.
Господи, как мне сейчас хотелось прикинуться дохлым сусликом и не отвечать, но нельзя.
- Алексей Григорьевич! Я попала в безвыходное положение. И мне нужно поговорить с Гришей.
Я надеялась, что голос мой не будет так дрожать, но напрасно. Слезы комком подступили к горлу, так что я чуть не закашлялась.
- Тебе разве непонятно объяснили, что у моего сына и дочери кухарки не может быть ничего общего? Мало того, что ты наглая, так еще и тупая! Скажи, тяжко живется с картонной головой?
Вспыльчивость – фамильная черта Бельских. И сейчас я еще раз в этом убедилась. Отец моего бывшего любимого, как пружина, подскочил и в два шага оказался возле меня. Такой же высокий, как Грин, крепкий, заматеревший, он нес в себе угрозу и мог прихлопнуть меня, как комара.
