Я молчал
Когда тебе пятнадцать, ты вроде бы должен говорить. Кричать. Шутить. Спорить. Что угодно – лишь бы быть слышимым.
Но я молчал.
Поначалу – потому что не знал, что сказать. Потом – потому что понял: всё равно никто не слушает.
Каждое утро начиналось одинаково. Зеркало. Глаза. Пустота. Надеваешь лицо, которое от тебя ждут. Такое… нормальное. Чуть усталое. Не слишком счастливое – чтобы не вызывало подозрений. Но и не слишком мрачное – чтоб не полезли с вопросами.
– Всё нормально?
Ты улыбаешься. Киваешь.
Всегда киваешь.
Нормально…
А в голове – как будто дождь. Серый, тихий, долгий. Без звука. Он не шумит – он давит. Прямо изнутри.
Я не всегда был таким.
Я пытался говорить. Один раз даже почти закричал – словами, слезами, всем телом.
Но человек, которому я доверился, просто промолчал. Посмотрел на меня, будто я преувеличиваю.
«Ну ты держись там», – выдавил, почти равнодушно.
После этого я понял: молчание – безопаснее.
Мир любит тех, кто улыбается. Даже если внутри – куски стекла.
Он не любит, когда ты показываешь слабость. Потому что никто не знает, что с этим делать.
В школе я был «тихий». Такой, что учителя забывали про моё имя. Такой, о ком в компании говорят: «а этот парень вообще с нами учится, да?»
Я стал фоном.
И мне это подходило.
Фон не должен быть счастливым. Он просто есть.
Внутри – был страх. Страх, что если я начну говорить – слова не остановятся. Что вырвется всё сразу: и боль, и крик, и злость, и обида, и усталость.
А если вырвется – кто подберёт?
Я начал писать. Тетрадь, спрятанная под матрасом, знала больше обо мне, чем кто-либо. Там – мой настоящий голос. Без фильтра.