Лишь только крепкая рука моего похитителя и возможного палача стала опорой в непроглядной тьме. В отличие от меня Рогдан прекрасно ориентировался, ни разу не сбавив темп, петляя в лабиринте ходов. Внезапно повеяло ночной прохладой, заставляя поежиться. Небольшая заминка, и снова тяжелая, массивная дверь уходит в сторону, открывая проход. Мы оказались далеко за территорией твердыни. Отсюда из-за деревьев ее абсолютно не было видно. Ни факелов дозорных на башнях, ни громкой переклички охраны, под которую я привыкла засыпать. Кругом была непролазная чаща.
– Слушай меня внимательно, ягодка, – прошипел волк, сильнее сдавливая многострадальное запястье, на котором и так должны остаться синяки от мощной хватки, – до ручья доберемся пешком, а оттуда я понесу тебя на спине. Ради твоего же блага, держись крепче и не вздумай визжать или разжать руки, – удовлетворившись моим слабым кивком, он потащил меня дальше.
Тьма уже не была такой плотной благодаря многочисленным звездам и яркой луне, но все равно мои человеческих возможностей было явно маловато, чтобы успевать за оборотнем. Я то и дело спотыкалась о торчащие корни деревьев и едва не падала, а еще ужасно хотелось чихнуть. Странный серый порошок, который должен был полностью отбить наш запах, заполнил нос, дразня и щекоча, раздражая слизистые. Не сдержавшись, зажмурила глаза и чихнула. Как раз в этот момент Рогдан ослабил хватку, и, в очередной раз угодив в ямку, я полетела на землю, пребольно ударившись коленями и оцарапав ладони.
– Какие же вы – людишки бесполезные и слабые. Только и годитесь, чтобы прислуживать, – зло рявкнул волк и, подхватив меня, закинул на плечо, как мешок с картошкой.
Удобства мне это вовсе не добавило. В глазах темнело, а в висках звучал бой африканских барабанов. Жесткое тело давило на живот, меня замутило. Еще и мужчина бежал с такой скоростью, что, рискнув посмотреть вокруг, успевала заметить лишь смазанные силуэты деревьев. Облизала пересохшие губы, ощущая легкий привкус крови, крови моего названного отца – единственного защитника, который умудрился полюбить меня за столь короткий срок, как родную дочь, и погиб, защищая свое дитя. В глазах защипало, горло перехватило. Я горько оплакивала свою потерю, моля Луналию даровать ему лучшую жизнь.
