Страшная весть громом в одну минуту облетела весь дворец: фараон убит! Живой бог, владыка Обеих Земель Та-Кемет – предательски сражен смертельным ударом в собственной опочивальне, не успев открыть верным слугам, сбежавшимся на его последний крик, имени проклятого цареубийцы!
Все усилия врачевателей, искусных в своем деле, оказались напрасны; Рамсес-па-нутер, великий силой Ра и любимый царем богов Амоном, истекал кровью – по вине неумелого или поторопившегося убийцы, не сумевшего с одного удара перерезать горло. Сухая, покрытая сетью морщин шея живого божества медленно исходила темным, густым потоком, временно задерживаемым льняными повязками; но то была лишь временная мера, быть может, только продлевавшая его мучения. И, лежа на смертном своем одре, не смог даже в этот миг старый фараон прошептать, собрав последние силы, имя того, чья рука нанесла этот страшный удар – тем самым разом поставив под подозрение едва ли не всех, кто был близок к нему в последние годы.
Царевна Дуатентипет, младшая дочь владыки Обеих Земель, как раз разоблачалась в своих покоях, готовясь ко сну, когда в гареме вдруг забегали, завопили отчаянно и исступленно на все голоса. Всего спустя минуту отосланная ею узнать причину шума служанка вернулась и, пав на колени, с рыданием доложила о случившемся. Юная госпожа ее встретила тяжкое известие куда более сдержанно. Жестом удалив от себя всех прислужниц, кроме одной-единственной, которой приказала снова подать себе платье, она опустилась на еще забранное дневным покрывалом ложе и прижала тонкие руки к груди.
Она плохо знала своего венценосного отца и почти не испытывала теперь горя – кроме священного ужаса перед кончиной владыки, положенного ей, как и всякой его подданной. Дуатентипет не посчастливилось родиться дочерью женщины, достаточно знатной или облеченной какой-либо властью и тем самым возвысившейся бы в глазах своего повелителя. По шепоткам служанок она знала лишь, что мать ее была простой танцовщицей, прельстившей своей красотой и молодостью еще не отдалившегося в ту пору от услад гарема фараона; рожденный сын мог бы позволить той упрочить свое положение, но девочка стала лишь предметом всеобщей зависти. И в первую очередь – великой царицы Тити, никогда на памяти всех, кого знала царевна, не удовлетворявшейся лишь ролью той, кто сидит по правую руку от владыки и зовется его первой женой, единственной матерью наследника. У фараона было много любимиц и детей куда больше, чем требовалось для продолжения правящего рода – и царица Тити зорко следила за каждым, кто приближался к ее венценосному брату и супругу. Горе, великое горе ждало задержавшегося в милости у владыки, но не сумевшего остаться в ней навсегда!
