– 911, что у вас случилось?
– Ребёнок в соседней квартире плачет вот уже несколько часов. На звонок в дверь никто не открывает. Думаю, что он новорождённый.
– Ну вот скажи мне, Ник, что происходит с нашим миром? Все словно с ума сошли. Ну если не готов ты становиться родителем, то зачем до этого доводить? Прояви ответственность что ли, позаботься о предохранении, в конце концов, а в крайнем случае сделай аборт, но ни за что не рожай, – управляя машиной, говорит мне Гэбриел, при этом продолжая смотреть исключительно на дорогу и прямо перед собой. Ехать не так уж и далеко, ведь при поступлении звонка в диспетчерскую мы оказались ближе всех остальных патрульных экипажей, курсирующих по городу, но время ответить у меня ещё есть. Как итог, я пожимаю плечами, прежде чем обратиться к своему не просто коллеге по службе в полиции и постоянному напарнику по дежурствам, но и лучшему другу ещё со времён совместной учёбы в полицейской академии пять лет назад:
– Будь добр, не суди, ладно? Мы же пока не знаем, что конкретно там случилось. Вдруг кому-то стало плохо, и он вообще без сознания, а рядом никого нет?
– Как тебе это удаётся? – бросив в мою сторону короткий и мимолётный вопросительный взгляд, после чего снова вернув всё своё внимание полосам дорожного движения, на полном серьёзе спрашивает меня Гэбриел, но я совершенно не понимаю, о чём идёт речь, и пребываю в полном недоумении относительно природы его вопроса. Такого прежде никогда не случалось. То ли сегодня я или даже мы оба встали не с той ноги, и, по крайней мере, я плохо соображаю, то ли до этого момента нам не доводилось вести столь сложные и вдумчивые разговоры. Скорее всего, дело точно так и обстоит.
– Что именно? О чём ты говоришь?
– Как после всех этих лет тебе удаётся оставаться таким наивным? Будто тебя и не было вместе со мной на местах преступлений, куда мы выезжали не иначе как вдвоём. Ну сам посуди.
И, недолго думая, я понимаю, что он прав. Бывший полицейский, которого среди ночи переехала уставшая после рабочей смены женщина, но, как выяснилось впоследствии, устранённый насильственным методом ещё до того и скинутый с дорожной развязки вниз из-за личного расследования прежде нераскрытого убийства, в ходе которого он почти подобрался к разгадке произошедшего. Девушка и парень, чьи смерти некоторое время принимали за убийство и самоубийство, пока не открылась ужасающая правда, что её отец был против их брака и хотел поговорить с ними обоими, но при этом зачем-то прихватил с собой пистолет и, случайно убив собственную дочь, выстрелил и в её жениха. Сотрудница службы опеки, которая лишь хотела заботиться о людях и детях, но в результате была убита матерью-наркоманкой, снова начавшей принимать, когда дала ей понять, что всё знает, и что если та не прекратит, то навсегда потеряет ребёнка.
