1. Глава 1
Аида
— Сними это гребаное платье, Аида, или я вырежу тебя из него.
Этот голос…
Я не слышала его слишком давно. Слишком.
Думала, что все забылось. Что он больше не сможет сделать мне больно.
Но прямо сейчас сердце в груди колотится так сильно, что я едва могу дышать.
— Убирайся к черту, — шепчу сухими губами, не в силах открыть глаза.
Корсет сдавливает, становится невероятно тесным. Каждая клетка в теле дрожит, и я сжимаю кулаки. Заостренные ногти врезаются во внутреннюю сторону ладоней, но даже это не помогает отвлечься.
— Принцессы так не разговаривают, — его горячее дыхание запутывается в моих волосах.
Мне только чудом хватает сил, чтобы из-за испуга не отскочить в сторону.
— Не хочешь посмотреть на меня?
Я все еще держу глаза закрытыми.
— Нет.
— Тебе рано или поздно все равно придется это сделать. Я никуда не уйду.
— Что ты здесь делаешь? — выдыхаю и все-таки вздрагиваю, когда он дотрагивается до моей руки.
— Неправильный вопрос.
— Кто тебя впустил?
— Последняя попытка, Персик.
— Зачем ты вернулся?
Я чувствую, как его тело вибрирует из-за усмешки. Он стоит за моей спиной, так близко, что при каждом вдохе его грудь соприкасается с моей спиной.
Мы не виделись почти три года. Он уехал, оборвал все связи с семьей.
Я умирала из-за его предательства.
— Он уже успел к тебе прикоснуться?
Он... Даня — мой жених. На моем пальце сияет кольцо, которое он подарил мне около месяца назад. Все было волшебно. Как в сказке. Я не знаю, можно ли сделать предложение более волшебным способом.
— Да, — я вру. — Много раз.
Представляю, что каждое мое слово — наточенный острый клинок.
— Ты никогда не умела врать, мой маленький Персик. Открой глаза. Посмотри на меня.
Наши взгляды встречаются в зеркале.
Я не помню, чтобы он был настолько высоким. Грустно это признавать, но время пошло Эмину только на пользу. Он перестал быть мальчиком, он стал мужчиной.
Его черты лица заострились. Они стали более грубыми. Жесткими. Нижнюю часть лица покрывает легкая щетина, она переходит на шею, и я завороженно наблюдаю за тем, как на ней дергается кадык, когда Эмин сглатывает.
