Москва здоровается со мной закатным солнцем. Оно окрашивает красным не только небо, но и высотки, которых с каждым годом все больше. Строители словно пытаются занять каждый свободный участок, каждый уголок, чтобы, разумеется, выгодно навариться на недвижимости.
Меня же больше интересуют машины. Их в Москве тоже бессчётное количество. Больше европейских и немецких, тогда как во Владивостоке больше корейских и японских. Но и там и там нет того, чем славится Монако. Болидами. Машинами экстракласса для профессиональных гонок, участником которых мне повезло стать.
– Мирон! – встречает на трассе Влад, куда я пригнал сразу после аэропорта.
Именно этот метросексуальный рокер когда-то показал мне, что я могу не только гайки крутить, но и руль на бешеной скорости. Но гораздо позже фактически сплавил меня во Владивосток, потому что ему заплатили. А у меня был долг за разбитую тачку.
Я обиды не держу, но и жопу лизать не стану.
– Привет, – коротко жму руку и осматриваю, как разрослась трасса, сколько новых поворотов построили, отчего пальцы уже автоматом сжимаются в желании взяться за руль. – Смотрю, дела идут.
– Да куда они денутся, – ржет он, сверкая зубами. – Вот тебя разнесло-то. В хорошем смысле. От девок поди отбоя нет, не то что раньше?
Раньше мне действительно не давала каждая, и приходилось выдумывать разные способы пикапа, потому что одна конкретная давно и прочно застряла во френдзоне и была недоступна.
– Не жалуюсь, – отмечаю краем глаза, что мои тренировки, вождение тягача, руль, который похож на огромного мужика, который пытается станцевать брейк, и регулярные гонки сделали наши бицухи почти одного размера. Только его уже забиты под корень, я же набил себе пару изображений. Весьма значимых для моей «френдзоны».
Надеюсь, Сашка оценит.
– Мне позвонили, попросили тебе машину подогнать. И я подумал, что старая подруга тебя обрадует, – говорит Влад именно то, что я и рассчитывал от него услышать и кивает, в сторону гаражей.
Он ведет туда, где действительно стоит как новенький мой «Ниссан Скайлайн». Не важно, кто на нем ездил, важно, что эта тачка по сей день принадлежит мне. Провожу рукой по отполированному капоту, свет от которого бьет в глаза и вызывает почти слезы. Хрень, конечно, я никогда не плакал. Заглядываю в салон. Не машина, а какой-то фотоальбом воспоминаний, где нет ни одной детали, которую бы не трогала Сашка.
