– Скажи им, чтобы заткнулись. Чего орут-то так, – прохрипел я, натягивая на голову кепку.
От девчачьего визга у меня болела голова. А еще от духоты, хотя мы были на берегу реки, и от выпитого накануне самогона, который Марк притащил в качестве подарка на мой день рождения. На самом деле я бы предпочел провести свой день иначе, но самогон уже был выпит и бил набатом в голове даже спустя сутки.
– Ты чего такой злой? – фыркнул друг, расположившись рядом. Он потягивал минералку и косился в сторону визжащих девчонок, которые то ли купались, то ли пытались друг друга утопить. – Пусть резвятся. Все-таки последние теплые денечки. Обещают похолодание с завтрашнего дня.
Я приподнял кепку и взглянул на друга.
– Тебя что баба Нюра покусала?
Марк рассмеялся и, поднеся ко рту бутылку, сделал щедрый глоток. В моем собственном рту было сухо и тошно.
– Дерьмово?
Похоже, Марк заметил, с каким неестественно зеленым лицом я сегодня ходил.
Кивнул в ответ и вновь натянул кепку.
– Эй, держи. – Сунул мне минералку. – Надо было пивка холодного прихватить.
Я молча принял из рук друга спасительную воду, которую тут же отправил в свой сводящий судорогами желудок. Голова продолжала пульсировать от боли. Лёг обратно в тенёк, прикрыл глаза. Рядом сидел Марк, и ему, похоже, было не так уж и плохо после выпитого накануне.
А тем временем девчонки продолжали верещать как резаные курицы. Как же бесит, что приходится присматривать за младшей сестренкой и ее подружками, которые удумали сходить искупаться на речку. Баба Нюра всем растрезвонила, что погода испортится.
Черт, и с какого хера я думаю о погоде, бабе Нюре и ее больных коленях и, конечно же, с какого хрена я должен присматривать за сестрицей и этими верещащими пигалицами?
– Тебя мать, что ли, наказала? – спросил Марк, пихая меня в бок.
– За что?
– Ну за вчерашнее. Ты перебрал.
– Я уже заметил, – пробурчал в ответ, стараясь не думать, что тошнотворный ком то и дело подкатывал к горлу. – Это ты притащил какую-то палёнку.
– Эй! Нормальное бухло. Саныч гонит. У него никогда не было плохого самогона. Батя так сказал, – хохотнул друг. – Это у тебя нежный желудок.
