В коридорах больницы стояла тишина, когда Изабелла пыталась уловить хоты бы звук за дверью.
«Никого», – подумала шатенка и легкими шагами, словно ступая по мягкому пляжному песку, подошла к койке и встала на колени, скрестив пальцы на руках в замок, чтобы помолиться.
– Я знаю, что ты меня слышишь, внемли моим молитвам и страданиям… – ее потряхивало от холода, исходящего от кафельного пола, на который падал скромный лунный свет. – Приди ко мне, я умоляю! – жалобно прошептала Изабелла, сцепив сильнее свои пальцы и зажмурив глаза, искренне пытаясь выразить свои чувства и страдания в молитве.
Ее мольбы прервал вошедший в палату дежурный врач, пришедший на очередной обход. От внезапного появления девушка испугалась и подскочила на ноги.
– Изабелла, почему ты не в постели? Немедленно ложись! Не время для молитв… – молодая особа повиновалась взрослому кареглазому брюнету с вечно ледяными руками.
– Для молитв не существует времени, существует только то, для кого мы молимся, – мужчина явно не понял ее слов и только поддакивал в ответ, укладывая пациентку в постель и вкалывая ей успокоительное.
Пару минут врач наблюдал за действием лекарств и, собираясь уже уходить, услышал странное бормотание со стороны шатенки.
– Я хочу к нему… – еле выговаривая с трудом каждое слово, Изабелла медленно хлопала длинными и пышными ресницами, роскошно обрамлявшими зеленые глаза.
– Отпустите меня к нему… – тут глаза ее полностью закрылись, и уже в легком сне она добавила: – Забери меня к себе… – врач не обратил особого внимания на все сказанное, списав на успокоительное и, оставив девушку одну, закрыл за собой дверь, за которой в ту же минуту появился высокий молодой человек, смотрящий на спящую Изабеллу.
