Рабочий кабинет Натальи Сергеевны выходил на красивую площадь в центре Риги. Часы своей работы она уже привыкла синхронизировать по бою колоколов церкви, которая расположилась не далеко от офисного здания. Она читала документы о покупке нового здания в Германии и подчеркивала ручкой под нужными предложениями и выводила записи по бокам бумаги. Так она отмечала вопросы, которые будет обсуждать со своим юристом и финансовым директором.
Когда вновь забили колокола церкви, указывая на полдень, Наталья Сергеевна остановилась читать. Она положила в стороны документы и устремила свой взгляд привычно на двери своего большого и уютного кабинета. В дверях появилась секретарша с подносом кофе и печеньем. Так происходило изо дня в день уже довольно долго. Она не любила обедать днем, потому что после еды у нее кружилась голова и от этого она не могла сконцентрироваться на работе. Ужинала она рано: каждый день ровно в 18.00. Ложилась ко сну в 21.00. Были, конечно, дни исключения, когда проводила деловые ужины в ресторанах Риги и других городов мира.
Его супруг, с которым уже не ладились отношения, часто был в разъездах. Он когда-то занимал министерский пост в правительстве Латвии. Но после отставки вернулся к своей привычной работе – бизнесу. Состояние их оценивалось по последним отчетам годовых более пяти миллиардов евро. Важно было то, что на балансе имелось достаточно свободных средств для новых инвестиционных проектов.
В то время когда ее супруг, Валдис Станкявичус, был чиновником, всем бизнесом занималась она сама лично. И так продолжилось, когда тот вернулся в бизнес. Он ездил по свету сначала отдыхал, затем решил вести переговоры с компаньонами. Валдис Станкявичус не решался сам принимать решающие шаги в бизнесе, все лежало на плечах Натальи Сергеевны. Ее это не раздражало. Были времена, когда она любила развлекаться и днем, и ночью, путешествуя по миру и танцуя до утра в ночных клубах и дискотеках. Но тогда она была по моложе, да и ее супругу не было пятидесяти лет. Наталья была на десять лет младше Валдиса, но теперь порою чувствовала себя старше его. Тот не переставал оставаться в молодых годах и продолжал свободную и веселую жизнь.
