В одной далекой стране жили-были князь и княгиня. Всё у них было ладно да гладко, только вот их единственная дочь, Жасмин, была настоящим чудовищем.
Помимо заурядных изъянов, с которыми они вполне могли справиться и смириться, будь то невеселый нрав, упрямство, чересчур быстрая, путаная и не всегда внятная речь, мелкие черты лица или чрезмерная полнота, был и тот, который окончательно портил девочке жизнь: все ее тело было покрыто, как чешуёй, отвратительной коростой, мучительно зудевшей и болевшей дни и ночи напролёт. Родители не жалели денег на лекарей, но ни один из них не смог помочь.
Желая как-то сгладить недостатки дочери, князь и княгиня нанимали для неё лучших учителей и одевали в самые элегантные наряды. Однако когда девочка стала чуть старше, она в один из дней, глядя на себя в зеркало, расплакалась: кому есть дело до знаний и тонкого вкуса чудовища?
Чтобы лишний раз не грустить Жасмин частенько сбегала из терема и долго бродила по улочкам или лесу, подкармливая бездомных зверей да беззаботных птиц. В её карманах всегда звенела мелочь: вдруг на пути встретится какой-нибудь нищий, пусть даже грязный и дурно пахнущий – пустяк в сравнении с её внешностью.
Шли годы. И вот в один не самый погожий денек Жасмин, которой минуло семнадцать лет, надумала изменить свою жизнь. Поразмыслив о том, что ей не суждено стать краше, она приняла решение с пользой употребить свои знания и испросила разрешение у родителей обучать ребятишек. «Уж если мне и знания свои таить, то от меня совсем ничего не останется. Красота-то совсем глубоко спрятана», – горько пошутила она в ответ на возражение, что негоже княжне быть нянькой.
Теперь каждый день на полянке в саду, окружавшем терем, она собирала вокруг себя крестьянских ребятишек и обучала их грамоте, счёту, знакомила с дальними странами и рассказывала множество интереснейших историй, некоторые из которых она сочиняла сама. Странное дело – дети, несмотря на всю присущую им жестокость, не смеялись над своей учительницей, а обожали её и не позволяли себе лишних проказ. Их изумляло, как преображался её голос в момент рассказа, становясь мелодичным, как движения из дёрганых превращались в плавные, а в глазах загорался настоящий огонь.