…я не мог прогнать ощущение
прильнувшего ко мне тела этого
полуребенка, которого надо было,
строго говоря, гладить по голове…
А.С.Грин. Бегущая по волнам.
Обшарпанная дверь бывшей коммунальной квартиры в центре Васильевского острова, а ныне места для свиданий с почасовой оплатой, открылась и засосала внутрь две страждущие тени. Консьержка с мрачным лицом равнодушно всунула в мою потную ладонь огромный как у Буратино ключ, получив взамен влажную зеленую бумажку. Я и Соня проплыли до конца длиннющей кишки коридора, где в дальних от входа апартаментах мне были обещаны конфиденциальность и уединение. Дверь скрипнула, и перед нами предстала квадратная комната размером с Сан-Марино на карте мира. Почти всю площадь занимала кровать, пережившая не один постельный бой, рядом притулилась сгорбленная тумбочка, на полу валялся кусок цветастого паласа, видимо, украденного из музея эпохи СССР. Недавний ремонт не истребил запах старинной плесени.
Я ждал этого две недели. Насчет Сони не уверен, но она отвечала на мои, пропитанные вожделением и похотью, сообщения терпеливо и, что я особенно ценил в едва достигшей восемнадцатилетия девочке, грамотно. Порой мне приходила на ум глупейшая для моего положения мысль: сохранить нашу переписку в отдельном файле и, перечитывая ее во время приступа возбуждения, дополнять картину нашего тесного знакомства. Думаю, я старомоден, если готов под страхом развода ласкать тронутые ржой дальнозоркости глаза современным эрзацем любовной лирики. В свое оправдание скажу, что нынешние школьницы, совращенные современными графоманами с обедненным как уран двести тридцать пять лексиконом, так не пишут. Соня, готовая исполнить мои желания, но с презервативом, стала неожиданным открытием увядающего и тоскливого как полярная ночь ноября.
Без прелюдий бросились на кровать. Жгучее желание Сонечки сочилось из всех девичьих пор, наши языки, словно две змеи, неистовствовали в безумной схватке, в которой не могло быть поражения или победы. Покусывая алые губки, я расстегнул молнию на короткой юбчонке, пуговицы ее блузки тоже пали под натиском умелых пальцев и только бюстгалтер, как неприступный сейф, не поддавался.
