Ирина терпеть не могла табачный дым, но традиционная сигарета в постели позволяла провести еще несколько минут рядом с любовником. Валерий обнимал ее, прижимал к себе, глубоко затягивался, так что уголек разгорался сильнее, и медленно выпускал дым, стряхивая пепел в тяжелую хрустальную пепельницу, которую ставил себе на грудь, совсем близко к лицу Ирины. Они молчали в такие минуты, просто лежали и наблюдали, как белый дымок поднимается к потолку, и Ирина верила, что настанет день, и сразу после любви не придется вскакивать и бежать. Они с Валерием просто поцелуются и уснут вместе.
– Пора. – Валерий с силой потушил окурок в пепельнице и поставил ее на пол.
– Еще немножко… так хорошо… – прошептала Ирина.
– Хорошо, солнышко, но пора. Садик скоро закроется.
Времени оставалось еще порядочно, но Ирина вскочила. Надо выглядеть ответственной и заботливой матерью. И Валерий все равно идет к законной жене, какая разница, сейчас или через пять минут, с горечью подумалось ей.
Она стала одеваться, делая вид, что торопится, но в то же время разрешая ему посмотреть на себя – на легкое, стройное тело, которому роды не нанесли ни малейшего ущерба, на прекрасные волосы и на роскошное польское белье, купленное у фарцовщиков на «Галере».
Ирина с радостью отметила, что Валерий не спешит одеваться, а так и лежит в постели, разглядывая свою подругу. «Что ж, пусть он уходит, но, ужиная рядом со своей расплывшейся супругой во фланелевом халате, он станет вспоминать обо мне, и перед сном, глядя на бигуди и жирную от крема рожу дражайшей половины, он поскорее представит меня», – злорадно подумала Ирина.
– Что ж ты не встаешь?
– Сейчас, солнышко, – Валерий улыбнулся и вдруг закурил вторую сигарету, что делал очень редко, – я просто задумался, как сильно тебя люблю.
Сердце екнуло, и руки, застегивавшие пуговичку на блузке, вдруг перестали слушаться. Неужели?
– Иринушка, ты у меня лучшая сотрудница, – сказал Валерий, – пора тебе расти…
Нет, счастье наступит не сегодня. Она отвернулась, чтобы любовник не увидел в ее лице разочарования.
