Маша
– Тебя Марат зовет, – в комнату без стука врывается жена дяди.
– Что он хочет? – спрашиваю я.
Женщина смотрит на меня таким потрясенным взглядом. Она вообще не понимает, как я могла спросить это. Ведь зовет сам Марат! А потом тетка берет в себя в руки, подходит ко мне, хватает за руку и стаскивает с кровати.
– Как ты смеешь задавать вопросы! Такая же неблагодарная, как и твоя мамаша! Да если бы не я с дядей, ты бы была на помойке!
Внутри все начинает закипать при упоминании мамы. Я дергаю рукой, освобождаясь от захвата. Уверена, на помойке мне было бы лучше.
– Я сама знаю дорогу.
Выхожу из комнаты и медленно иду по коридору, а потом по лестнице.
В семью Мамаевых я попала три года назад, когда в автокатастрофе погибли оба моих родителя. До того трагичного дня я даже и не подозревала, что у меня есть другие родственники. Папа был из детдома, мама говорила, что у нее тоже нет семьи… А оказывается, есть. Но лучше бы я их не знала.
Подхожу к кабинету дяди и делаю несколько глубоких вдохов. Стучусь.
– Входи, – говорит он.
Я захожу внутрь и сразу опускаю глаза в пол. В этой семье так принято. Ты не можешь открыто смотреть мужчине в глаза. За это могут наказать. За то, что смотришь.
– Вы хотели меня видеть, дядя, – говорю я.
Еще одно отличие – обращение на “вы”. Всегда.
Слышу, как он встает с места, и вздрагиваю, когда он берет меня под руку и ведет к креслу. Я вижу, что на нем сидит мужчина, но не вижу лица, потому что не смею поднять взгляд, вижу только ноги.
– Я хотел познакомить тебя с нашим гостем. Это Заид, друг нашей семьи, а это моя племянница Марьям.
Я сжала свободную руку в кулак. Терпеть не могу, когда он называет меня Марьям. Я Мария, просто Маша.
– Она красива, как ты говорил, Марат. Но не слишком ли она стара?
Стара? Мне недавно девятнадцать исполнилось.
Я громко выдыхаю и не могу удержаться от того, чтобы не посмотреть на мужчину. Не знаю, как мне удалось сохранить спокойствие в этот момент.
Потому что в кресле сидел грузный мужчина лет шестидесяти с блестящей лысиной на голове. И это я слишком старая?
– Она чиста помыслами и невинна телом – это самое главное, – отрезал дядя.
