Жизнь русского читать онлайн

© Валентин Колесов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В 2003 году герой этой книги подвел итоги прожитого.

«Я прожил жизнь рядового человека (обывателя) при социалистическом строе (соцстрое).

При соцстрое я сожалел – поздно родился, не застал романтики революции. После соцстроя сожалею, что рано родился – нет сил для охоты в джунглях. Так получилось: я «посетил сей мир в его минуты роковые». Посещение заканчивается, можно оглянуться…

Конечно, обилие пишущих смущает Знаменитости и их летописцы преподносят жуткие откровения: предательства, подлости, падения и взлеты. Народу интересно (и мне тоже). Но едва ли полезно – как опыт жизни. Артисты, писатели, политики живут и зарабатывают по-своему, не так как все. Они – малая и особая часть.

Жизнь народных людей не документируется и со временем покрывается тайной. Теперь уже непонятно, как, например, жили русские люди сто лет назад. Россия, которую мы потеряли, это хорошо или плохо?

К художественной литературе нет доверия: авторы обобщают и преломляют. Получается разнобой: одни обличали богатых (эксплуататоров) и хвалили революционеров, другие клеймили тех же революционеров как бесов, хотя эксплуататоров тоже не жаловали. Запутаться можно.

Хочу говорить правду и только правду («желание-то у меня есть») Вдохновляющий пример – «Исповедь» Руссо с откровениями об интимных отклонениях. Великий человек, автор «Общественного договора», буревестник Французской революции – а не пожалел себя для пользы человечества.

По поводу последнего – пользы для человечества – имеются большие сомнения. Даже скорее уверенность – не было и не будет пользы от сочинений, призывов, нравоучений. Как-то я зримо представил себе упования на будущее лучших людей прошлого: скорбели они о страданиях народа в голоде, холоде, нищете и пытались изменить мир словами о добре и единении. Каковы бы были чувства, например, несокрушимого Толстого, если бы он знал, что после него еще будут две мировые войны, Освенцим, Гулаг, Хиросима, Вьетнам, Сербия…

В прошлом было немало родственных душ, которые сформировали понятия, по которым я живу. Это прежде всего Герцен, скептицизм и юмор которого мне глубоко симпатичны. Толстой – это другое: учитель смысла жизни, неистовый правдоискатель. Белинский – воспитатель и учитель литературы. И другие.