Чудак из 6-го «Б»
1
Мартовское солнце радостно заглядывало в школьные окна, забрасывая в них свои еще не очень теплые, но уже ласковые лучики. Один из таких озорных солнечных бликов пробежался по белому личику хрупкой девчушки, сидевшей за первой партой возле учительского стола и усердно выводившей буквы и цифры на листочке клеточной тетрадки, время от времени макая в стеклянную чернильницу деревянную ручку с железным пером.
Почувствовав на своем лице чье-то легкое солнечное прикосновение, она зачем-то поправила белый передник на коричневом ученическом платье стандартного образца и обернулась. И тут их взгляды встретились! Карие очи дерзкого мальчугана с непокорным чубом с «камчатки», облюбовавшего самую последнюю парту в третьем ряду и ее васильковые глазки, по праву круглой отличницы, занимавшей самую первую парту в первом ряду светлой просторной классной комнаты. Мальчика звали Тим, девочку Белла.
Белла была не только первой ученицей, но и считалась первой красавицей шестого «Б» класса. Вот в кого влюбился Тим! В одно мгновение! Он тут же, в тот мартовский утренний час понял, что она – эта девочка с двумя белыми пышными бантами и большими бездонными глазами – есть его Женщина, единственная и неповторимая, уготовленная ему самим Небом на всю его оставшуюся жизнь. Тим именно так и подумал «моя Женщина», а не «моя Девочка», хотя было-то ему в ту пору всего 12 годочков.
В 6-м «Б», да не только в 6-м «Б», во всех средних классах средней общеобразовательной школы имени А.С. Пушкина, появилась мода – мальчики писали любовные записки девочкам. Бумажные четвертинки, нарезанные из листочков школьных тетрадей, аккуратно сворачивались, подписывались и прятались в пустую парту. Любой мог проверить – пришла ли ему какая весточка. Авторство записок не указывалось, определить, кто кому что пишет было трудно, разве только по почерку. Адресат находил свою корреспонденцию по указанным координатам: ряд, парта, место. Если хотел, отвечал на том же клочке бумаги и возвращал записку в тот же «почтовый ящик». Анонимная почта работала бесперебойно, но получали ее далеко не все – кому-то густо, а кому – пусто.