Я сама виновата, могла и промолчать. У Нерона есть всего два состояния — «включен» и «выключен». Если он заводится, то его не остановить. Обычно я стараюсь не беспокоить его по мелочам, но иногда забываюсь. Например, сегодня.
Ворвавшись в кафе, Нерон вздернул меня на ноги и осмотрел, будто мог увидеть отпечатки чужих пальцев.
— Поклянись, что Дарлам тебя не коснулся!
— Клянусь!
Обхватив мою шею ладонью, Нерон смотрел мне в глаза. Или не смотрел. Или не в глаза. Откуда мне знать? Я видела только тьму. Она казалась живой, искрящейся гневом.
Да, знаю, у меня богатое воображение.
— Никто не смеет тебя касаться! — сказал он грозно. — Все эти люди — ничто по сравнению с тобой. Ты совершенна. — Сильные пальцы пробежались по моей шее. Так нежно, что, скорее всего, мне померещилось. — И неприкосновенна, — добавил, отстраняясь и держа руку ладонью вверх.
Ага. Я неприкосновенна и скоро стану самой старой девственницей Тритари. Если не дар, то уж этот факт точно сделает меня знаменитой. Как я ни старалась соответствовать образу восхитительной Анны, наши с Нероном отношения не продвинулись ни на йоту.
Не церемонясь, он потащил меня к выходу.
— Ты уже был у Дарлама?
— Был. Мы летим домой.
— Что ты с ним сделал?
— Анна, двигай ногами!
— Полагаю, что Алекриону понадобится новый министр?
Дарлам был отнюдь не первым проблемным клиентом. Когда вмешиваешься в чувства людей, подчас вылезает все самое неприглядное, и от этого не застрахуешься. Сначала расправы Нерона меня пугали, но когда я спросила напрямую, что он делает с телами, он оскорбился.
— Телами? Хорошего же ты мнения обо мне! Я их не убиваю, но они получают заслуженное наказание.
И на том спасибо.
По пути домой я попыталась развеселить Нерона, уж слишком тяжелым было его молчание.
— Можно считать, что нам удалось изменить мир. Стало на одного извращенца меньше.
— Ох, Анна! — Нерон покачал головой. — Неужели ты думаешь, что, помогая этим напыщенным индюкам, ты меняешь мир?
— Но ведь ты говорил, что я стану создавать королей, и тогда мы изменим мир?
— Иногда я забываю, что тебе всего лишь двадцать и поэтому ты такая наивная.