И вот мы сидим на расстоянии шести метров друг от друга: по слухам, столешница его стола изготовлена из мраморных обломков из окрестностей Помпеи, отшлифована вулканическим пеплом и столетиями, и я краем глаза пытаюсь разглядеть полустертую мозаику, проглядывающую через ворох бумаг, раскиданных по столу. И хотя на улице такое редкое в наших краях летнее солнце, в кабинете стоит могильный холод от врубленных на полную мощь кондиционеров. И теперь, несмотря на весь мой целомудренно-профессиональный облик под тонкой натянутой тканью двумя стрелами торчат затвердевшие соски.
Я смотрю на своего собеседника: миллионы раз я его видела по телевизору, в глянце и в интернете, когда я училась в старших классах, его имя уже было повсюду: его имя пили и ели. Все видели в свое время по телевизору рекламу его водки, его макарон, пива, да всего, чего угодно! И вот сейчас я сижу с ним на равных, чтобы влиться в его царство, откусить кусочек его богатых угодий, и чтобы выжить, чёрт побери!
Примерно полгода назад я взяла ипотеку на очень дорогую для меня квартиру в центре Москвы: тогда я чувствовала себя уверенно и стабильно в должности арт-директора одного из крупнейших европейских рекламных агентств, и не боялась никаких трудностей. Но ковид скомкал все мои ожидания, прожевал и выплюнул: агентство закрыло свой филиал в России, мне выплатили очень хороший золотой парашют, которого, однако, вряд ли хватит на погашение оставшегося многомиллионного долга по ипотеке…
Сейчас передо мной сидит респектабельный мужчина лет сорока пяти-пятидесяти, прямо как из последнего фильма «Джентльмены» Гая Ричи: спокойный, уверенный, пахнущий дорогими сигарами и коньяком семидесятилетней выдержки (а в коньяках я разбираюсь, поверьте: в свое время я очень много работала с элитными алкогольными брендами). Лицо слегка тронуто загаром, но совсем чуть-чуть, только чтобы убрать эту вечную нашу славянскую бледность, голубые глаза с холодным металлическим ртутным отливом, под взглядом которых даже я, прошедшая все возможные огонь и воду, начинаю чувствовать себя стажеркой на первом собеседовании. И порочно-чувственные губы подонка, которые он явно старается замаскировать мягко подстриженной по последней моде бородкой с усами.