У него пересохло во рту, пульс участился. Подумать только: Натан Рид – владелец крупнейшего казино, миллионер, самый желанный бывший холостяк Лас-Вегаса нервничает! Смешно. Но Анна Баракас всегда была его слабостью.
Он увидел ее издали. Женщина сидела к нему спиной, чуть склонившись над своими картами, длинные ноги скрещены под столом. Каштановые волосы рассыпались по обнаженным плечам и спине.
Мистер Накимори с отвращением бросил на стол свои карты и откинулся в кресле. Нат остановился позади Анны и положил руку ей на плечо. Она даже не сделала вида, что удивилась. Не вздрогнула. Она ждала его.
– Джентльмены… – Натан посмотрел на гостей с ослепительной улыбкой. – Так приятно снова видеть вас в «Сапфире». Надеюсь, у вас все хорошо?
– Все было неплохо, пока к нам не присоединилась эта красотка. Она отняла у меня больше денег, чем моя вторая жена при разводе, – проворчал Джексон Клейн.
Нат улыбнулся и кивнул:
– В таком случае, господа, думаю, вы не расстроитесь, если я заберу ее.
– Но мы не закончили партию!
Это было первое, что Анна сказала ему с тех пор, как исчезла. Не «привет», или «мне жаль», или же «ты прекрасно выглядишь». Она лишь возмутилась тому, что он пытался помешать ее игре.
Склонившись к ней, он ощутил аромат жасмина – яркое напоминание о смятых простынях. Но сегодня Рид не собирался пасть жертвой ее волнующих чар.
– Нам нужно поговорить. Сворачивайся. – Его слова были полны спокойствия, но интонация не предполагала отказа.
– Что же, джентльмены, – вздохнула Анна, – кажется, на сегодня я закончила.
Она положила карты на стол.
– Доброго вам вечера, – ответили мужчины.
Было заметно – они рады тому, что она уходит. Анна взяла сумку и встала. Нат ухватил ее за локоть.
– Сейчас же отпусти меня! – прошипела женщина сквозь стиснутые зубы.
Она тщетно пыталась вырваться. Нат не смог сдержать ухмылки:
– Нет. Мы оба знаем, что произошло, когда я сделал это в прошлый раз. Если тебе будет приятнее, я могу вызвать охрану, которая проводит тебя наверх.
Анна резко остановилась и посмотрела на него глазами цвета небесной лазури:
– Ты не осмелишься.