Рассматривая представительниц прекрасного пола, Давид остановил выбор на стройной блондинке в белых шортах и розовом топе.
– Восхитительная красотка! – произнес он, указывая брату на девушку.
Блондинка услышала его слова и весело улыбнулась.
Но Эдуард смотрел в другую сторону. Его внимание привлек молодой мужчина – высокий, темноволосый, с ясными светло-синими глазами. При всем отвращении к геям, Давид не мог не отметить, что у Эдуарда хороший вкус. Только с братом творилось что-то странное. В его взгляде отсутствовало восхищение. Совсем наоборот! Эдуард не умел скрывать свои эмоции, мысли читались на его лице, как в открытой книге. Он испытывал ненависть и страх одновременно. Эффектный красавчик тоже заметил Эдуарда. Он изумленно замер, затем вдруг метнулся в сторону и исчез, растворившись в толпе.
Пока Давид размышлял над тем, что это означает, Эдуард достал телефон и встревоженно произнес:
– Артур в Геленджике! Я видел его минуту назад!
Собеседник, вероятно, ответил что-то малоприятное. Эдуард нахмурился.
– Я не пьян и не ошибаюсь! – заявил он. – Артур не мог умереть в Нэйске, потому что сейчас он находится здесь, в Геленджике! Мы встретились совершенно случайно. Он тоже узнал меня и скрылся. Я не успел проследить за ним.
Убрав телефон, Эдуард выругался.
– В чем дело? У тебя какие-то неприятности? – поинтересовался Давид.
– Грибов мне не поверил! – пожаловался брат.
– Кто он? – Давид впервые слышал такую фамилию.
– Тебе не положено знать! – опомнился Эдуард. – Забудь! Я ничего не говорил!
«Это связано с его работой», – понял Давид. Подробности службы брата были ему неизвестны, потому что Эдуард работал в какой-то секретной организации.
– Артур твой бывший приятель? – предположил Давид.
– Не зли меня! У нас с ним нет ничего общего! – прошипел Эдуард.
– Но ведь он голубой! – Давид специально произнес это не с вопросительной, а с утвердительной интонацией.
Брат поддался на провокацию.
– Этот подонок – сексуальный маньяк! У него баб было больше, чем песчинок на пляже!
– Значит, ориентация у Артура нормальная, – усмехнулся Давид.
– Я же сказал, что он – сексуальный маньяк! – рявкнул Эдуард.