И я хороша, ничего не скажешь. Подвернулась под руку психу и разрушила жизнь не только себе, но и своей семье. Хоть об этом и не говорили открыто, недавно я услышала, как садовник говорил с поварихой. Дела в папиной фирме идут очень плохо. Родители моего жениха хотят разорвать все отношения с моей семьей, в том числе и деловые, обернув всё так, что мы останемся ни с чем. Личная обида, да. И чтобы репутация одной из лучших мебельных фабрик города не пострадала.
И только мне начинало казаться, что хуже уже просто быть не может, как происходило что-то, отчего отчаянно хотелось кричать и плакать. Что я и делала, зарываясь головой в подушку, чтобы никто не слышал, как я схожу с ума от бессилия и несправедливости.
***
Короткий стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Огонек свечи качнулся, рисуя страшные подвижные тени на стенах. Верхний свет я не стала зажигать, готовясь ко сну, а потом увлеклась чтением и не заметила, как окончательно стемнело.
Неужели отец снова напился? Раньше этого почти не случалось, но из-за всего, что обрушилось на нашу семью, он начал срываться. В основном он пил по ночам, когда дом погружался в темноту, а мысли и горести одолевали особенно сильно. Я невольно поежилась, представляя очередной скандал. Сплетни, газеты, даже фотография… Этим нас сильно изводили до сих пор. Кто-то нарочно разжигал конфликт, провоцировал на нервы, не давал людям забыть. Шумиха только сейчас постепенно начинала стихать, и для этого родителям пришлось приложить немало усилий. А ведь отчасти я сама виновата. Оказалась не в то время, не в том месте. И эта вина разъедала мне сердце.
Стук повторился. Я быстро встала и неслышно приблизилась к двери. Прислушалась. Тишина. Ладно. Осторожно приоткрыла дверь, предусмотрительно отойдя в сторону.
– Здравствуй, – еле слышно поздоровалась мама, и вошла в комнату.
Она мимолётно, но цепко осмотрела меня с ног до головы и отвела взгляд. Да, ей было неловко смотреть на свою старшую дочь. Бледную, исхудавшую. Мне от этого было только хуже, ведь мама слишком переживала, а я не желала ей страданий. Никому не желала, кроме мужчины, по вине которого началось всё это.