Снаружи слышалось мерное тарахтение генератора, питающего фонари на улице. С довольной улыбкой Логан поднял бокал для нового тоста.
– Да начнется развитие в этой стране! За дикий Чосон!
В тот же миг раздались два выстрела, и Логан упал замертво.
«Еще один стрелок?» – промелькнула мысль у мужчины в маске, спешно перезаряжавшего ружье на крыше соседнего от «Хвавольлю» здания. Его пуля попала прямиком в сердце Логана, но ведь был и второй выстрел…
Всполошенные выстрелом охранники сбежались во двор «Хвавольлю» и начали без разбора палить в сторону, откуда раздались выстрелы. Отовсюду слышались крики людей, перепуганных стрельбой. Одна из пуль пролетела совсем близко от мужчины, спрятавшегося на крыше. Где-то рядом с треском рассыпалась черепица.
Пригнувшись, мужчина прицелился. Только он приготовился стрелять, как позади него хлопнул выстрел и охранник, схватившись за грудь, упал замертво.
Стрелок, целившийся в Логана, оказался союзником и решил помочь мужчине.
«А он неплохо стреляет», – подумал мужчина в маске.
Обернувшись, он увидел быстро удаляющуюся тень снайпера. Тоже решив, что задерживаться здесь опасно, мужчина побежал по крышам в противоположную сторону. Перепрыгивая с крыши на крышу, он слез со стены и пустился бежать по улице. Охранники разделились и бросились догонять его и другого стрелка.
Несмотря на то, что Логан был американцем, на родине его презирали из-за махинаций с секретной информацией об Америке и Чосоне, которую он в личных целях передавал Японии. Для Америки Чосон являлся стратегически важной территорией, открывавшей выход в Тихий океан, а через него и перспективу сотрудничества с Китаем. Поэтому Белый дом не мог оставить Логана в живых. Задачу убить предателя поручили опытному офицеру, который хорошо проявил себя на войне с Испанией[1].
В его задачу входило сделать все таким образом, чтобы при успехе операции лавры достались Америке, а при провале все обвинения легли на Чосон.
Капитан морской пехоты США Юджин Чхве идеально подходил для этого задания, потому что был родом из Чосона и в то же время являлся американцем, так как еще в детстве попал в Америку, где и вырос, а потому в душе считал себя истиным американцем.