Но этот темный маг ворвался в размеренный ход моей жизни, спутав все карты.
Что будет дальше? Мою семью, действительно, отправят в ссылку? В самое ужасное место, в приграничье мертвых земель, буквально на корм нежити, а меня вместе с ними. Или же… магистрат не пойдет против слов Дея, не пойдет против названой невесты величайшего клана Блэйков?!
Филеон оставил меня в пустой, малоосвещенной комнате, напоминающей тюремную камеру. Здесь не было даже окон или стульев. Я простояла, оперевшись о стенку, почти минут тридцать, пытаясь собрать происходящее в единую картинку. Откровенно говоря, я не очень понимала, для чего нас с Деймоном разделили, зачем хотели поговорить с каждым по отдельности. Могли бы уже вынести какое-то наказание, а не держать в заточении. А может магистры хотели нагнать на нас страху, раскрыть ложь, которую Дей выдавал за правду.
Я не была его невестой. Я даже не была его возлюбленной. Лишь проклятым экспериментом. Словно артефактом, способным сделать темного мага неуязвимым.
Дверь открылась также неожиданно, как и закрылась некоторое время назад. Вошел магистр Филеон. Только теперь на его лице не было и капли былой уважительности. Лишь презрение вперемешку с глубинным страхом.
– Мы посовещались и хотели бы озвучить новые условия наказания, госпожа Ламар, – озвучил магистр будничным тоном, но для меня фраза прозвучала подобно приговору.
– О каких условиях речь?
И он рассказал. Довольно скупо, без особых подробностей и, в целом, не желая давать ответы на вопросы, которые у меня возникали.
– Хорошо, – я вздохнула. Больше не было страха, лишь тоска. По упущенным возможностям, по тому, что не успела сделать. По людям, ставшим такими близкими.
– Вы сделали правильный выбор.
– Спасибо, я знаю.
– Это лучше, чем… – проглотил он слова, видимо, испытывая некий дискомфорт от одной мысли о ссылке. В той части мира люди не выживали. На севере, женщину запросто могли сделать рабыней. Там не было жизни, только холод, от которого застывала кровь в жилах и терялось всякое здравомыслие. Там царила ненависть ко всему. Я не могла позволить родным пострадать из-за моих ошибок.