Мария дернула шнурок и отослала вошедшую служанку выполнять приказание хозяйки, затем подошла к массивному платяному шкафу, достала оттуда маленькую шкатулку синьоры из эбенового дерева с крышкой на петлях, украшенную по краю чеканной медью, почти стершейся от старости.
Она отнесла ее к постели, но старуха взмахом руки отослала ее от себя.
– Очисти карты для меня, Мария, – приказала она.
– Конечно, синьора.
Мария покорно подошла к небольшой тумбочке. Взяв по щепотке сушеной травы из каждой из четырех фарфоровых ваз, она бросила их в неглубокую латунную чашку и подожгла свечой. Достав карты из шкатулки, она четыре раза провела колоду карт через белый дым, призывая четыре стихии – ветер, воду, землю и огонь – направлять ее руку.
Мария положила карты на покрывало около нее. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вбежала длинноногая черноволосая девочка в накрахмаленной белой блузе.
– Бабушка! – вскричала она, бросаясь на кровать. – Они сказали, что я не могу к тебе подняться!
– Но теперь ты здесь, Анаис, не так ли? – Старуха положила руку на детскую голову, но смотрела мимо нее, на женщину в сером, которая все еще медлила на пороге, неуверенно сжимая руки.
Гувернантка опустила взгляд и слегка присела в реверансе.
– Добрый вечер, синьора Кастелли. Синьора Витторио.
– Здравствуйте, мисс Адамс, – ответила старуха. – Я хотела бы остаться наедине со своей правнучкой. Надеюсь, вы не против?
– Да, конечно, но я… – Гувернантка слегка неодобрительно взглянула на карты.
– Надеюсь, вы не против? – повторила старуха на этот раз с ледяной надменностью, несмотря на свой болезненный внешний вид.
– Да, мадам. – Дверь быстро закрылась.
Мария повернулась к приставному столику и очистила серебряный сервировочный поднос от нетронутого обеда старухи, состоящего из крепкого мясного бульона и заварного сладкого крема из яиц и молока. Серьезно наблюдая за приготовлениями, девочка поставила локти на кровать и, склонившись над ними, задумчиво положила подбородок на одну руку.
– Ну, дорогая, забирайся-ка ко мне. – Синьора провела рукой по спутанным черным кудрям ребенка. – Как ты всегда делала, когда была совсем маленькой.