Может быть, кому-то этот лес, что теснился стеной, и мог показаться угрюмым, даже мрачным, но только не ей. Сколько воспоминаний было связано с ним! Столько раз она бывала здесь раньше с отцом на охоте и просто на конной прогулке. Ей казалось, что выучила каждый куст, дерево или камень. Пусть с того времени прошли долгие годы, но чудилось, что все было, как вчера.
Вот она совсем еще маленькая. Уже тогда отец брал ее везде с собой. Сначала сажал к себе в седло, а потом, заметив способности к верховой езде, подарил собственную лошадь, тихую и послушную кобылку по кличке Звездочка. Та была настолько покладиста, что взрослые могли не волноваться за маленькую девочку, едва различимую на спине довольно крупного животного. И между этими двумя была настоящая дружба, и воспоминания о ней тронули улыбкой губы девушки, едущей в карете.
Молодая леди, а о знатности и богатстве ее говорил эскорт в семнадцать человек, откинулась на подушки и прикрыла глаза. Лицо по-прежнему освещалось луной, только теперь на щеки легла густая тень от длинных ресниц, обрамляющих опущенные веки. Да, вид знакомых мест оживил в памяти картинки из детства. Вот она неслась верхом впереди всех на ежегодных скачках, где позволено было участвовать и детям. Вот дралась с мальчишками: сопела и пыхтела, дубася сыновей их конюха, местных забияк и шкодников. А еще нравилось лазить по деревьям, кидаться камнями, валяться в траве, нырять в омут, спорить и браниться, как подслушала у крестьян в деревне…
Да, и ласковой девочкой ее не могли назвать. Воспитанной тоже. Очень многим людям строптивая и упрямая дочка хозяина не давала покоя. Кого-то раздражала или злила, но многие и жалели ее. Были такие, что называли сироткой и бедной малышкой. Но чаще звали занозой, колючкой или бестией. Но они ничего не знали о ней, а именно, какой могла быть и становилась наедине с отцом. Только его безгранично любила, только с его мнением считалась. Рано умершую мать не помнила совсем, не знала ее забот и ласк – отец был ее миром.
Дочь богатого и могущественного лорда многое могла себе позволить. И Элен частенько пользовалась привязанностью и любовью к ней отца, чтобы уйти от справедливого наказания. Любая шалость сходила ей с рук, за провинности даже перестали ругать. Поворчит, бывало, нянька, да и только.