В общем, Стивен исключительно по недосмотру творцов и создателей модных тенденций просиживал свое время на студенческой скамье. Он специализировался на изучении искусства, поэтому и присутствовал сейчас на обсуждении классической английской литературы…
Клементина с интересом взглянула на своего ученика.
Совершенно непроизвольно она поправила воротник нежной белой блузки, задев при этом тонкую золотую цепочку с висящим на ней крохотным кулоном.
- Поделись своим мнением с нами, Стивен, - предложила она. – Что ты имеешь в виду, когда подразумеваешь чувство противоречия?
- Я хочу сказать, что, возможно, там и не было такого сильного чувства…
Собравшиеся в аудитории зашумели. Клементина могла бы счесть это провокацией, но ей всегда была интересна противоположная точка зрения…
Ей нравилось, когда при обсуждении всплывают неожиданные подходы, озвучиваются спорные факты. Свое мнение, свое отношение к литературному произведению Клементина никогда не старалась преподнести как истину в последней инстанции.
- Что же там было, Стивен? Расскажи нам всем, как ты это понял. Ты полностью прочел книгу?
Стивен засмеялся:
- Конечно, полностью! Не могу же я ограничиться кратким содержанием, скачанным из Интернета…
Кое-кто опустил глаза. Это не прошло для Клементины незамеченным. Видимо, не все считают для себя возможным полноценное изучение литературного произведения… Нужно будет обстоятельно побеседовать с ними. А еще лучше – прямо сейчас, на лекции, заинтересовать книгой. Косвенно побудить к увлекательному чтению. Зацепить какими-нибудь деталями или интригующими подробностями…
Клементина решила, что сейчас она закончит диалог со Стивеном, а после этого они почитают шекспировские диалоги по ролям. Самые значительные куски нужно будет отдать как раз тем подросткам, которые смущались при упоминании Стивеном Интернета…
- Так вот, - вновь начал Стивен, - Ромео и Джульетта знакомятся, еще не будучи по-настоящему представленными друг другу. Между ними вспыхивает симпатия, пробегает искра… или как там еще это называется?
- Верно, - кивнула Клементина. – И что?