– Гайши – это высшая сила, когда-то породившая всех демонов мира. Он никогда ничего не делает просто так, – возразил Дункан, уже готовый к вылету.
Возникла проблема, и отец дал ему задание разобраться, пока не стало слишком поздно. Собственно, к младшему брату его привело желание попрощаться. Но Морган снова начал жаловаться на жизнь в целом и на родителей в частности. Пришлось ненадолго остаться, пока махван не заберет его дух.
Морган все не мог успокоиться.
– Дункан, до того как родители задались целью женить меня, я считал это состояние простой тратой времени. Сколько всего можно сделать, если раз в месяц не приходилось бы вот так просто умирать! Сейчас же… сейчас я наслаждаюсь свободой, возможностью ходить куда захочу и делать что захочу. Вот до чего они меня довели!
– Ну, насчет «делать что захочу» ты слегка преувеличил, – снисходительно улыбнулся краем губ Дункан, которого всегда забавляла юношеская запальчивость брата. – Все же в бестелесном состоянии круг возможностей для времяпрепровождения весьма и весьма ограничен.
– Но зато во время махвана я свободен от всех «должен» и «необходимо»! – гнул свою линию Морган. И тут его, как всегда непосредственно перед махваном, потянуло на задушевные разговоры. – Когда-то мне рассказали про человеческий сон. Мол, люди, которые и так живут меньше, чем демоны, тратят почти полжизни на то, что я до сих пор не очень понимаю. Сон. Практически сразу после того, как огромная жар-птица Солнце, завершив свой полет по небосклону, прячется в свои Небесные чертоги для отдыха, и чаще всего еще до того, как на небосвод взлетит ее младшая сестра Луна, люди закрывают глаза и засыпают. То есть они не живут, но и не умирают. Странное состояние.
Дункан помнил Моргана еще совсем несмышленым демоненком и помнил, как в ранние годы тот боялся махвана. Едва не до слез. Отсюда и задушевные разговоры. Странным образом они успокаивали волнение младшенького. Страх перед махваном прошел, но привычка осталась.
Впрочем, Дункан снисходительно относился ко всем странностям и привычкам брата. У них очень большая разница в возрасте – без малого двести лет. То, что Морган в свои шестьдесят только начинает для себя открывать, он уже давно пережил, и чаще всего не один раз. Поэтому Дункан сделал то, что должен делать любящий старший брат: попытался успокоить младшего рассказом.