Как я уже сказал, до этой поездки между мной и Кариной успело случиться разное. Кажется, что всё самое интересное и значимое для нас обоих началось той памятной зимой, когда мне исполнился 21 год. Этот день рождения я отмечал вместе со студенческой братией на даче, в ярославском Бурмакино. Мы приехали в посёлок военных под вечер. В будке пропускного пункта сидел сторож в защитной форме. Хозяин дачи показал ему какой-то документ, и стальная калитка медленно открылась. Мы оказались в заснеженном пространстве невысоких домов, заборов из дерева и металла, столбов с фонарями и одиноких, скрипящих снегом, прохожих. Над посёлком висела хмурая тишина, сообщавшая всем нам, что лучшие его годы уже позади. Где-то в темноте завыла собака, ей ответила другая, затем снежную тишину разорвал шум проходящей мимо электрички, и всё опять затихло, как будто умерло на время. Едва переступив порог дачи, мы побросали на пол вещи, достали бутылки и принялись праздновать жизнь.
Хозяин дачи по воле родителей имел музыкальное образование. Он неплохо играл на трубе, чуть хуже на пианино и кое-как на гитаре. Этот человек умел заразить окружающих своим всегда чуть приподнятым настроением. Временами наигранно, временами искренне он лучился энтузиазмом и готов был разбиться в лепешку ради весело проведённого вечера. Эгоистичный и лишённый эмпатии, он был наделён жаждой общения и желанием нравиться.
Мы пили, смеялись и пели под расстроенную гитару до утра. Мне торжественно вручили трубку и пачку крепкого табака, сказав, что это подарок будущему писателю от самого товарища Сталина, который благословляет молодое дарование с того света и призывает его писать «идеологически правильные вещи». Шутка мне понравилась. Потом эта «сталинская» трубка курилась несколько часов подряд и побывала во рту у всей компании. Утром я обнаружил на мундштуке многочисленные следы зубов…
Едва отдышавшись после бурного секса в гостиничном номере, мы с Кариной отправились к морю. Людей было довольно много. Мы раскрыли зонт, кинули на гальку большие полотенца и сняли с себя верхнюю одежду. Пахло водорослями, солью и рыбой. Тёмно-зелёные волны периодически подкатывали к берегу, оккупированному людьми и чайками. Карина надела белую панамку и щурилась на меня сквозь солнечные лучи, а я неспешно раскуривал трубку, каждым своим жестом показывая, что для меня это привычное дело. Потом Карина пошла купаться. Я лежал, курил и наблюдал за её плавными движениями в морской воде.