Ближе к окну, напротив входа стоял массивный дубовый стол. Сделан на заказ, мне ли не знать. На полу темно-красная масса и кастрюля валяется. Тут же рядом я увидел осколки банок. А хозяйка стояла, скрывшись от нас между окном и этим самым столом. Перед ней лежала та самая тарелка, которую она только что в руках держала. А справа тесак. И рукой она держалась за стол — аккурат возле рукоятки самого тесака. Никак, защищаться собралась? Бойкая.
Сергей, не спуская с лица все той же улыбки, широким шагом пересек комнату и уселся на стул возле стены, к которой стол стоял торцом.
— Расскажи, что случилось, хозяйка, — проговорил Сергей и посмотрел на нее так участливо, будто она пострадала больше, чем наш племянник.
Отлично! Играем в игру «Плохой полицейский — хороший полицейский». Но я, похоже, сам ее начал. Не рассчитывал, что Серега будет так дружелюбен.
— Виталик пришел ко мне, и сначала все было в порядке. Такой хороший мальчик. Говорил со мной, пока я тут возилась.
Это Виталик — хороший мальчик? Ему всего шесть лет, а пакостей он натворил уже больше, чем мы с Сергеем вместе взятые в его возрасте.
— Потом поинтересовался, что я варю, — продолжала она. — Я сказала, что это джем. Он попросил попробовать. И я дала.
Такие слова. Из такого рта. Что ты еще дашь, если тебя попросить? Я запихнул руку в карман спортивок в надежде скрыть тонкий намек на толстые обстоятельства.
— А потом его словно подменили. Он перевернул кастрюлю с джемом и стал все крушить. При этом кричал что-то бессвязное. — Она жестом указала на беспорядок. — И я сорвалась. Дала ему пощечину.
Она виновато опустила взгляд. Вот она стояла и говорила. А я думал только о том, что стоит нагнуть ее над этим столом и отодрать, как кошку. Чтобы больше чужих детей воспитывать не вздумала.
— Вот же гаденыш! — вставил брат реплику.
Я посмотрел на Серегу. Он выглядел собранно и спокойно. Но я слишком хорошо его знал. Мы не только братья, но и лучшие друзья. Всегда друг за друга горой. Особенно после смерти матери. Так что я очень хорошо понимал этот его взгляд. Хотел он эту сероглазую. Хотел не меньше меня. Даже ногу на ногу забросил и руки поверх колен крестом сложил. Неудобно как-то получалось. Пришли поговорить серьёзно, а у обоих стояк ни с того ни с сего. Если она заметит, стыдно же будет. Я разозлился и на себя, и на брата. Тоже мне, защитники обиженных детей! Готовые своих строчить наперегонки. Тьфу!