Она знала наверняка: в этом месте никакого болота быть не может. Это знал и каждый житель городка: здесь болот нет. Заплутавшая в лесу речушка, воспетая еще Лермонтовым, покорно несла сливки канализаций со всех прибрежных городов Кавминвод в ее городок, виновато обтекая его по-над окраиной.
Она стояла в глухом лесу в ста метрах от почти заброшенной тропинки на берегу Подкумка и упрямо твердила себе: «Здесь не может быть болота». И (пока еще с легким недоумением) смотрела на свои ноги, которые уже по щиколотку поглотила вязкая жижа. «Это не болото. Это просто глубокая лужа. Я сейчас переступлю и выберусь из нее». Она сделала привычное движение в попытке переставить ногу, но потеряла равновесие и упала на четвереньки, едва не уткнувшись носом в землю: жижа не отпустила ногу. Она быстро оторвала руки от влажной травы, вытерла о платье, привстала и (все еще) с недоумением внимательно посмотрела себе под ноги. То, что она увидела, заставило ее сердце слегка сжаться. На какую-то долю секунды дыхание ее отключилось, но она тут же заставила себя глубоко вдохнуть.
Инна стояла на пятачке земли диаметром с полметра. Точно по центру. Круг был абсолютно ровный. Словно его старательно очертил некто невидимый большим циркулем. Но мелкие волны панического страха захлестывали разум не от идеальности контура: трава в самом круге отсутствовала напрочь. Но ведь она была под ногами! Инна это помнила точно. Несколько часов назад она остановилась в этом месте именно потому, что здесь не было бурелома, а мягкая зеленая трава была не столь высока, чтобы мешать стоять. Она стояла очень долго, размышляя о своем решении уйти из жизни, а когда ее ноги затекли, и ей инстинктивно захотелось поменять позу, она обнаружила, что влипла. В буквальном смысле.
Мысли вихрем закружились в ней, над ней, вокруг нее. Она даже не могла сообразить, о чем думать. «
