1
– Я не люблю тебя, – равнодушно произнесла я и опустила ресницы.
Дима пытался что-то добавить, но его обветренные губы не смогли разомкнуться, словно сжатые стальной пружиной и оцепенением.
– Я не люблю тебя! – повторила я более твердо, подавляя зарождающийся ком в горле. – Как ты мог полюбить такую особу?!
– Не говори так, – его губы задрожали как оголенный пух. – Зачем все бросать на ровном месте?
– Я не могу общаться через силу.
Вследствие дурного настроения мне не хотелось придумывать веские аргументы, взвешивать за и против, впадать в душераздирающую истерику и прикидываться полоумной. Дима достоин лишь презрения, карликового смешка и кривого удара в пах. Он не первый и далеко не последний мой транзитный ухажер. Бесконечная мыльная опера.
Несчастный не собирается уходить без скандала. Ему нужен долгий разговор с выяснением отношений и поиском виноватых. Я же заранее приготовила ему прощальный сюрприз. Очень милый. Чтоб добить. В точку. Навсегда. В нокдаун.
Он не предполагал, на что способна не уязвленная, не оскорбленная, и не униженная женщина в поисках развлечений. Не уверена, заслужил он этого или нет, но дело сделано. Обратно не вернуть печальные повороты судьбы.
– Не понимаю. Может, это злая шутка, – нервно дергает запонки Дима Вингурт. – Со мной никто так не поступал. Ни одна девчонка не посмела. Ты, конечно, другая. Ты особенная. Я добился тебя потом и кровью. Но для чего? Чтобы ты все разрушила? Ты получаешь удовольствие от своей жестокости? Яна! Почему ты смотришь на меня с отвращением?! Что мне еще сделать, чтобы мы попробовали начать с чистого листа?!
Запонка слетает с края рукава и падает под стол, издавая писклявый звук. Дзынь… Дима пытается достать ее, согнувшись в пол оборота, сдирает с себя вторую запонку и кладет ее в недопитую чашку кофе.
– Ты смешон, – резюмирую я его детскую выходку. – Запонка тебе пригодится.
– Вижу, ты что-то еще придумала. Недосказанность. Твой неподдельный блеск глаз – его не обманешь. Так ты сияешь перед очередной выходкой. Что на этот раз?
Я перекидываю ногу на ногу, чтоб чувствовать себя уверенней и справиться с накатившей ноткой волнения. Мой умирающий ухажер потеет как верблюд в финской сауне. Я чувствую, как из-под его подмышек прыгают вниз холодные капли-самоубийцы. Его забитые прежде ноздри вот-вот извергнут адское пламя отчаяния, а голова взорвется сотнями прогнивших извилин. В уме ему не откажешь, но применяет его Дима чересчур однобоко. Иначе он никогда не связался бы со мной. Мир тесен. Москва тем более. Мы крутимся на одной раскаленной сковородке и катаемся на одном колесе обозрения. Бесконечный аттракцион. Никто не вырубит рубильник. Заветная кнопка останется нетронутой. Пока мы живы, будем изливаться желчью от остроты ощущений и головокружения.